Ритка - [11]
Ритке впервые в жизни пришла в голову мысль о том, в каком красивом краю она живет. Это ее родина, и чем больше она будет жить, тем лучше будет узнавать этот край. Она непременно объездит, обойдет пешком всю Сибирь и столько еще увидит красоты… Каждую речушку, каждый камень и былинку осмотрит, потрогает. И эта радость, которая теснила ей теперь грудь, и чувство неизъяснимой преданности и любви будут все расти в ней, накапливаться…
И город… Ритка все смотрела и смотрела на него и думала о людях, населяющих его, о их жизни… Какой же странный человек ее отец! Он не хочет знать ничего о том, что его окружает. Но ведь не все живут так. К счастью! В городе, конечно же, немало людей, которые живут именно той жизнью, какой хотела бы жить она, Ритка…
Почему ей последнее время так часто хотелось умереть? Жить, жить, в жизни столько хорошего и радостного, и все это ждет ее впереди!
Словно подслушав эти мысли, за плечом неожиданно проговорил Андрей:
— Картина, да?
И тут во всем городе враз вспыхнули уличные фонари-гирлянды, словно нанизанные на нитку бусины белых огней. И сразу стали гуще сумерки, затушевали все остальное, совсем поблекло, ушло, поднялось в недосягаемую высоту небо.
Помолчали. Ритка от неожиданности, а Андрей — приглядываясь к ней. Поглощенная своими мыслями, Ритка не замечала, что здесь, на обрыве, холодно, меж лопаток по спине пробирает озноб, вытянулась напряженно. Андрей не обладал особым воображением, но подумал, глядя на нее в эту минуту: «Как рябинка на ветру…»
Ритке же при его внезапном появлении в голову вдруг пришла шальная мысль: «Все хорошее, радостное, что ждет ее впереди, связано с этим парнем…» Мысль мелькнула и пропала, но след от нее остался, горячий, волнующий, Ритка сама заметила, как голос зазвенел серебром:
— Вернемся скорее к костру, холодно здесь… И вообще… Почему-то даже лесом не пахнет. Опавшими листьями, грибами. Как обычно осенью. Это, наверное, потому, что поздно уже?
Андрей повел ее другой дорогой, более короткой. Лес здесь был смешанный, густой, путь то и дело преграждали упавшие стволы, какие-то колдобины. Андрей помогал Ритке перебираться по ним, подавая крепкую твердую ладонь, придерживал за плечи, и тогда Ритка остро ощущала, какие они у нее тонкие и хрупкие.
Она чуть было не призналась в тех мыслях, которые овладели ею, когда она стояла на обрыве над городом. Уже начала:
— Буду работать, всю Сибирь пешком обойду, объеду…
Андрей переспросил:
— Сибирь? А я летом в Карпаты ездил.
Мать покупала ему туристическую путевку. В Карпаты… Ритка подавленно умолкла. А она-то со своей Сибирью!.. Город с другой стороны увидела и уже на седьмом небе. Господи, какая она еще дурочка!
Валерка и Томка от костра не отходили. Валерка уселся на мягкий от старости пень и бренчал на гитаре, Томка пристроилась возле огня на бревне, нахохлилась. При виде их вскочила, не скрывая недовольства:
— Подумаешь, уединились!.. Вы бы еще подольше там шатались!
Стало неприятно, объяснила ей:
— Я ушла одна, если ты помнишь.
— Дура ты, Томка, — миролюбиво заметил Андрей, опускаясь на бревно, с которого только что соскочила Томка. Белую они с Валеркой уже выпили, и теперь он потянулся к бутылке портвейна. Там еще оставалось немного. — Не мог же я позволить, чтобы человек заблудился? И потом, может быть, это мы нарочно создали вам условия?
Томка даже в лице сменилась, тонкогубый рот поджался, скулы обозначились острее. Костер горел ярко, хорошо освещая лица, зато на спины уже со всех сторон надвигалась темнота. Что сказать Андрею в ответ, Томка не нашлась, кольнула только взглядом и отодвинулась от него.
Валерка же хлопнулся с пня в сухую пожухлую траву, высоко задрал ноги в узких штанинах.
— Условия, ха-ха! Условия! — и добавил, поднимаясь:
— Я на чужих девушек не претендую.
«Чужих», — отметила про себя Ритка. Ну да, конечно! Андрей ведь Томкин… А ее, Ритку, приглашают для компании. Чтобы не ругалась Вера Семеновна, Томкина мать. Но Валерке она, Ритка, видимо, не очень-то по душе… Он как-то не находит, о чем с ней говорить. Вообще-то он неплохой парень, Валерка. Дурашливый только. Андрей сдержаннее. И умнее.
Пока добирались до трамвайной остановки, стемнело. И так похолодало, что стыло даже лицо. Трамвай шел сначала пустой, только на одном из сиденьев спал пьяный в телогрейке и зимней шапке. Потом народу набилось.
Сошли там же, на остановке «Книжный магазин». И обнаружили вдруг, что еще совсем рано, всего лишь начало восьмого, и что делать, чем заняться дальше — неизвестно. Андрей высказал вслух свою досаду:
— Черт! Мать как раз дома. Иногда она дежурит.
А моя опять будет ворчать, — виновато опустила голову Томка. — Дескать, день прогуляла, еще и вечером…
Валерка жил с родителями, семья у них была большая, ютились в двух комнатушках.
Ритка почувствовала, как обдало жаром лицо. Уж к себе-то она никак не могла пригласить.
Затянувшееся молчание опять нарушил первым Андрей:
— У кого сколько деньжат? Может, наскребем на киношку? Я поистратился на бутылки и закусь.
Деньги нашлись у Томки с Валеркой. Только-только на четыре билета. Хорошо, что было темно, а то Ритка вся горела от стыда: и от того, что не могла пригласить к себе и потому, что в кармане пальто перекатывался один-одинственный пятак на трамвай.
Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».