Ritchie Blackmore. Ловец Радуги - [45]

Через несколько дней после донингтонского фестиваля, 19.08.1980 г., Ритчи появился на концерте группы GIRL в лондонском клубе «Marquee». Он поднялся на сцену, а когда гитарист начал играть «Born То Be Wild», Блэкмор улыбнулся и подхватил мелодию, выдав крутое соло (оно запечатлено на бутлеге Rainbow Tease). После концерта возле выхода его дожидалось около десятка поклонников. Ритчи раздал автографы и пригласил всех их с собой на вечеринку, которая проходила в «Holiday Inn Swiss Cottage». Там уже вовсю веселились Боб Рондинелли, Джо Кокер (Joe Cocker), Дэвид Байрон (David Byron, экс-URIAH НЕЕР). В полпервого ночи появился Боннет. Музыканты тусовались до 4 часов утра.

В начале сентября RAINBOW в очередной раз отправились в копенгагенскую «Sweet Silence Studios» для работы над новым альбомом. «О какой-то продуктивности говорить не приходилось, — вспоминает Боннет, — на репетициях ровным счетом ничего не происходило. Было скучно. Кози покинул группу, за барабанами сидел Боб Рондинелли. Итог всегда был один: «Не думаю, что мне хочется тут находиться. Пойдем в бар, что ли?» Была всего одна песня, написанная для нас Рассом Баллардом — всего одна готовая песня! (Речь идет о композиции «I Surrender», — прим. автора).

Ритчи приходил на репетиции, играл на басовой педали, занимался своими делами, оглядывался и спрашивал: «Ну что, идеи хоть какие-то есть?» В один из дней мы с Доном сыграли ему кое-что, а он сказал:

— Нет, мне это не нравится.

— О'кей, тогда что нам делать?

— Паб еще открыт? Пошли.

Я начал записывать «I Surrender», было наложено несколько бэк-вокальных партий, и я понял, что мне это абсолютно не нравится, я не получаю никакого удовольствия. Я вернулся в Лос-Анджелес, а они позвонили мне:

— Почему ты полетел домой?

Я им ответил, что не хочу больше принимать в этом участия».

Боннет был «чужеродным телом» в группе, вызывая недовольство Блэкмора и Гловера (с Бобом и Доном у Боннета сложились вполне приятельские отношения).

«Грэм постоянно болел. Мы отправили его в Майами в отпуск, дабы он вылечился от простуды. Он вернулся и сказал, что там слишком сильно работают кондиционеры и в Майами ему пришлось еще больше мерзнуть. Подобное продолжалось и продолжалось: не могу петь это, не могу петь то. Как-то говорю ему:

— Грэм, не хочешь ли проветриться? Давай пойдем в бильярдную, «покатаем шары».

— Я не играю в бильярд.

— Хорошо, а может в футбол сыграем?

— Нет, я не люблю футбол.

— Ладно, а что тебе нравится? Плавание? Что ты любишь?

— Я люблю свою собаку.

— А что ты любишь делать?

— Я люблю бегать со своей собакой по пляжу.

— Отлично!

И вот что заставило нас хохотать до упаду: когда он вернулся к своей собаке (это была большая старая английская овчарка по кличке Барри), то она не узнала его и укусила. Думаю, это невероятно смешно…

Но у этого парня был великий голос. Без сомнения, он был хорошим человеком, но не от мира сего. Однажды я поинтересовался:

— Как ты себя чувствуешь?

— Не совсем хорошо.

— А что случилось?

— Я не знаю, просто паршиво себя чувствую.

Тут Колин спросил его:

— Что ты имеешь в виду?

— Меня подташнивает.

— А ты сегодня ел?

— Точно! Я чертовски голоден!

Колин взял его за плечи, развернул, дал подзатыльник и направился с ним в ресторан. Грэм просто забывал, что нужно перекусить и оставался голодным, пока ему не напоминали. А потом все эти певцы говорят, что это я ненормальный», — смеется Блэкмор.

С уходом Кози Грэм потерял верного союзника, и нетрудно было догадаться, что недовольство Блэкмора рано или поздно приведет к «оргвыводам». А последней каплей стало нежелание Боннета работать с материалом для нового альбома. По утверждению Грэма, тогда Ритчи предложил ему спеть в тех композициях, которые ему понравятся, а в остальных вокалистом будет кто-нибудь другой. И он, якобы, отказался: «Я не был уволен, а ушел сам».

Однако Блэкмор уверяет, что он и сам хотел уволить Грэма: «Я четко знал, что хочу взять в группу блюзового певца. Того, кто бы пел с чувством, а не на пределе вокальных возможностей». Этим требованиям отвечал Джо Линн Тернер (Joe Lynn Turner, полное имя Джозеф Артур Марк Линкуито).

Джозеф Тернер родился в г. Хакенсак (штат Нью-Джерси) 2 августа 1951 года. Джо воспитывался на классике. Он вспоминает, что все в семье ее слушали. С самых ранних лет он пел госпелы в хоре местной церкви. Отец Джо очень любил оперу и всю жизнь мечтал стать оперным певцом. Свою мечту ему воплотить так и не удалось, но зато он решил сделать из сына музыканта. Правда, поначалу целых пять лет Джозефу приходилось играть на аккордеоне, который он терпеть не мог (Джо вспоминает, как стеснялся своих занятий, потому как аккордеон — это было совсем «не круто»). «Отец меня тогда каждый вечер пилил: „Будешь играть, пока музыке не научишься“. Но помню, однажды он принес с собой дешевую акустическую гитару: „Пора тебе, сынок, инструмент сменить“. Я был просто на седьмом небе». Теперь можно было смело собирать свою группу. Вскоре девятилетний Джозеф играл на вечеринках и днях рождения у своих ровесников. Группа называлась THE MAD HATTERS («Сумасшедшие Шляпники»), в честь героя книги Льюиса Кэрролла «Алиса в стране чудес». «Я пел и играл на дешевой электрогитаре. Маленькие усилители, никаких микрофонов, у ударника — два барабана и тарелка… Конечно, глупо все это было, но мы старались изо всех сил», — вспоминает Джо. Следующим школьным ансамблем подростка Линкуито стал THE OTHER SIDE.