Риск - [48]

— Я очень надеюсь, что вы станете моей женой, Джорджиана. Я полюбил вас всем сердцем, и без вашей улыбки жизнь моя станет пуста и бесцветна.

Вряд ли это можно было назвать страстным признанием в любви, но я понимала, что он человек холодный и странно было бы требовать от него пылкости. Может, так и лучше, подумала я. Мне было бы гораздо сложнее притворяться перед человеком, подобным Фрэнку, который сразу бы догадался, что во мне отсутствует то, что должно принадлежать ему.

Я сдержанно промолвила:

— Своим предложением вы оказываете мне большую честь, мистер Стэнхоуп. Я постараюсь стать вам хорошей женой.

Он улыбнулся самой теплой улыбкой, какую мне приходилось у него видеть, и сказал:

— Меня зовут Джордж, Джорджиана.

Услышав это, я невольно рассмеялась:

— Мы с вами прямо как парочка охотничьих собак.

Он нежно обхватил ладонями мое лицо, а потом приблизил свои губы к моим.

Его губы не показались мне холодными, и я не испытала того отвращения, которое чувствовала, когда меня поцеловал старый «рыбий рот». Я закрыла глаза и позволила ему целовать себя, а сама в отчаянии думала, что, возможно, мне и понравится быть его женой.

В дверь постучали, и мистер Стэнхоуп поднял голову и отступил в сторону как раз в тот момент, когда в комнату вплыла леди Уинтердейл. Мистер Стэнхоуп улыбнулся ей и сказал, с трудом переводя дух:

— Леди Уинтердейл, счастлив сообщить вам, что мисс Ньюбери оказала мне честь, согласившись стать моей женой.

Леди Уинтердейл бросила на меня хмурый взгляд.

— Желаю тебе счастья, Джорджиана. Тебе очень повезло.

Но я не чувствовала себя счастливой, а напротив — глубоко несчастной.

Джордж вынул из кармана кольцо и надел его мне на палец. Это был огромный бриллиант, и такой тяжелый, что тянул палец вниз.

— Оно великолепно, — сказала я. И, одарив жениха самой сияющей улыбкой, какую могла из себя выжать, добавила:

— Идемте в гостиную. Я хочу сообщить эту новость Кэтрин.

Глава 13

Мы с Джорджем решили не объявлять о помолвке, пока я не навещу его семью в Дерби. Для меня эта отсрочка была как нельзя кстати, но когда я рассказала об этом лорду Уинтердейлу, он со мной не согласился. Он считал, что следует немедленно дать в газеты объявление о нашей помолвке, с тем чтобы недоброжелатели из числа жертв моего батюшки наконец успокоились. Я признавала, что это разумный довод, но его поспешная готовность избавиться от меня была чрезвычайно обидной.

Тем же вечером в «Олмэксе» я сказала лорду Борроу, что не смогу повидать его матушку. Он был недоволен.

— Значит ли это, что в газетах вскоре появится объявление о вашей помолвке? — спросил он меня.

Мы стояли перед окном в бальной зале и ждали начала следующего танца.

— Да, — тихо ответила я. — Мы пока еще не сделали публичного заявления, но я бы не хотела скрывать это от вас и вашей матушки, милорд.

— Кто он — Слоан или Стэнхоуп? — резко спросил он.

— Мистер Стэнхоуп, — коротко ответила я.

Он посмотрел на меня с высоты своего огромного роста, и в его карих глазах я прочла боль, как у раненого животного. Я чувствовала себя ужасно.

— Ну что ж, — отрывисто произнес он, — мне остается только пожелать вам счастья.

— Благодарю вас, — ответила я, не зная, что еще сказать. — Вы очень добры.

***

Остаток недели прошел так же, как всегда: утренние визиты и походы за покупками, послеобеденные музыкальные собрания, приемы и прогулки в парке, а вечером — балы. Странно, но я встречалась с Джорджем в эти дни гораздо реже, чем обычно, поскольку он уехал в провинцию сообщить своим родителям о помолвке.

Сестра Джорджа нанесла мне визит, который я едва вынесла. По ее холодному высокомерному тону было ясно, что она недовольна выбором брата. Я, однако же, очень надеялась, что мисс Стэнхоуп скоро найдет себе мужа (только не лорда Уинтердейла) и избавит меня от своего общества.

За несколько дней до моего отъезда в поместье Джорджа в Дерби я, сославшись на головную боль, отказалась сопровождать леди Уинтердейл и Кэтрин на пикник в богатый загородный особняк. Вместо этого я отправилась в общественную библиотеку, где выбрала несколько книг, которые намеревалась взять с собой в поездку. Вернувшись на Гросвенор-сквер, я застала в холле плачущую Нэнни.

— Слава Богу, вы приехали, мисс Джорджиана! — воскликнула она. — Я не знала, что делать. Мисс Анну похитили!

Кровь застыла у меня в жилах.

— Похитили? — повторила я. — Да о чем ты говоришь, Нэнни?

Мы с ней стояли посреди холла, и я заметила у дверей в столовую Мэзона, а у парадной двери — лакея, который впустил меня в дом. Нэнни, обычно такая осторожная в присутствии слуг, схватила меня за руку и взволнованно затараторила:

— После того как вы уехали в библиотеку, она вышла в парк на площади подышать свежим воздухом. Я и раньше ее туда отпускала ненадолго. Там частенько играют дети Спенсеров из дома номер двенадцать. Но на этот раз, когда я вернулась за ней через час, ее уже не было.

— Ты отпустила ее гулять одну? — изумленно воскликнула я.

— Да нет, что вы! — В глазах Нэнни, похожих на изюминки — такие они были маленькие и черные, — застыл ужас. — Мэри, одна из горничных, следила за ней, как вдруг… о, мисс Джорджиана! Кто-то ударил бедняжку Мэри по голове, и она до сих пор без сознания!