Риск - [26]

— Вы что, в самом деле уничтожили бумаги? — спросил он.

— Ну да.

Во взгляде его явственно читалось недоверие, и я вынуждена была защищаться.

— Я считаю, что поступила правильно. Я не собиралась использовать сведения и решила, что эти джентльмены обрадуются, узнав, что досье больше не существует. Поэтому и написала письма, чтобы успокоить их.

— Боже правый, — вымолвил он. — Да как вы могли совершить такую глупость?

Его слова разозлили и не на шутку испугали меня.

— Что значит глупость? Что я такого сделала?

— Отвечайте, чего добивался от вас Эшертон?

— Он хотел, чтобы я отдала компрометирующие его бумаги, — сказала я. — Он не верит, что я их уничтожила.

— Вот именно, — сказал лорд Уинтердейл.

Мы застыли друг против друга, у ног лошадей запрыгала белочка. Изабелла загарцевала на месте, и лорд Уинтердейл похлопал ее по спине и ласково заговорил с ней. Я удивленно посмотрела на него. Никогда бы не подумала, что его голос может звучать так нежно.

Он выпрямился в седле и взглянул на меня. Когда он заговорил вновь, тон его никак нельзя было назвать нежным.

— Позвольте заметить, мисс Ньюбери, что Эшертон — не единственный, кто так считает. Никто из этих четверых не будет чувствовать себя в безопасности, пока компрометирующие бумаги не окажутся у него в руках.

Мне это и в голову не приходило! Я прикусила губу.

— Но у меня больше нет этих бумаг. Я их сожгла.

— Вы сделали неверный ход, мисс Ньюбери, — промолвил он с нескрываемым сарказмом. — Ваш поступок никак нельзя назвать благоразумным.

— Ну да, я совершила ошибку! — гневно выпалила я. — Прошу меня простить — у меня нет опыта в подобных делах.

— Неужели? А мне казалось, у вас к этому явный талант, — заметил он с ядовитой учтивостью.

Я посмотрела на него бешеными глазами, но промолчала. К несчастью, мне нечего было возразить.

Он воспользовался моим замешательством и добавил с едкой издевкой:

— Ах, ну да, вы же старались не для себя, а для своей младшей сестры, верно?

Он тронул поводья, Изабелла двинулась по тропинке, а Като последовал за ней, хотя я его об этом не просила. Я готова была лопнуть от злости.

Наконец лорд Уинтердейл спросил:

— Так кто же эти джентльмены из черного списка вашего отца?

Я покосилась на него и ничего не ответила.

— На вашем месте я не стал бы скрытничать. — Его холодный, насмешливый голос выводил меня из себя. — Я же все-таки ваш опекун и призван заботиться о вашей безопасности.

— Вы не являетесь моим опекуном, милорд, и мы оба это знаем, — сердито возразила я. Он вскинул брови.

— Тогда кто же я, по-вашему, мисс Ньюбери? Кровь прилила к моим щекам.

— Вы мой опекун, но только понарошку, — пробормотала я.

Он посмотрел на меня, как на несмышленого младенца.

— Ну тогда как ваш опекун «понарошку» я требую, чтобы вы назвали мне имена тех четверых.

— Ну хорошо, хорошо, — недовольно пробурчала я. — Кроме мистера Эшертона, которого вы уже знаете, там значился сэр Генри Фаррингдон.

Он бросил на меня удивленный взгляд.

— А я и не знал, что Фаррингдон посещает игорные дома.

— Думаю, дело в его… э-э-э… подруге, — неохотно пояснила я. — Сэр Генри не хотел, чтобы о ней узнала его жена.

— Софи Генри, — подхватил лорд Уинтердейл. — Как же, знаю, знаю. Бедняга Фаррингдон боялся, что про любовницу узнает супруга, а тесть откажет ему в деньгах.

— Откуда вам известно, что ее зовут Софи Генри? — подозрительно осведомилась я.

— О, Софи уже не один год живет в Лондоне, — последовал беспечный ответ. — Она привыкла блистать, но тут прогадала: у Фаррингдона не было тех денег, которые имелись у ее бывших покровителей. Он содержал ее на деньги жены, а это могло ему дорого стоить в случае огласки. Я вполне допускаю, что Фаррингдон готов был заплатить сколько угодно — ему есть что терять.

Со стороны лорда Уинтердейла было не очень-то прилично обсуждать со мной дам полусвета, но я понимала, что наши с ним отношения едва ли вписываются в привычную схему «джентльмен — леди». Поэтому я рассудила, что возмущаться в данном случае — верх лицемерия, и продолжила:

— Следующий — мистер Чарльз Говард. Он нахмурился.

— Чарли Говард? Я знал, что он игрок, да в придачу слабовольный дурак, но никогда не думал, что все настолько серьезно.

— Да. Он отослал отцу кучу жалостливых писем, но папу не тронули его мольбы. Он выжал из него почти тридцать тысяч фунтов.

— Говард не мог заплатить такую сумму.

— Он написал папе, что получит деньги у ростовщика.

В ветвях деревьев прошелестел ветерок. Воздух был напоен запахом трав и цветов — уже появились первые нарциссы, маргаритки, примулы и лютики.

Лорд Уинтердейл промолвил:

— Мисс Ньюбери, ваш досточтимый батюшка был отменным негодяем.

Я скорбно вздохнула:

— Боюсь, что так.

Мы обогнули озеро и приблизились к выходу из парка.

— И кто же последним попал к нему в лапы? — мрачно спросил меня лорд Уинтердейл.

— Граф Марш, — ответила я.

Молчание. Затем:

— Повторите-ка, будьте любезны.

— Граф Марш, — послушно повторила я.

— Чудесно. — Сарказм в его голосе был едким, словно кислота. — Лучше не бывает. Граф Марш, мисс Ньюбери, один из самых опасных и беспринципных людей во всем Лондоне. Пожалуй, из тех, кто опаснее его, можно назвать только меня.