Риск - [24]

И мы с Кэтрин приседали и приседали в реверансах. Все было очень торжественно.

Наконец настало время и нам войти вслед за остальными и открыть бал. Переступив порог, я очутилась в огромной зале, заполненной гостями, — леди в вечерних туалетах, мужчины во фраках. На меня пахнуло пряным запахом роз, смешанным с ароматами дамских духов, и я чуть не попятилась назад, ошеломленная этим великолепием. Залу освещало множество свечей в канделябрах на стенах и в двух огромных хрустальных люстрах.

Лорд Уинтердейл вывел Кэтрин на середину залы, а меня пригласил какой-то неизвестный мне граф. Остальные пары выстроились за нами, грянула музыка, я присела в реверансе перед моим партнером, и танец начался.

Все шло великолепно до самого ужина, который я вкушала в желтой гостиной в компании лорда Генри Слоана и еще нескольких молодых людей. Я пыталась отыскать Кэтрин и предложить ей присоединиться к нам, но ее нигде не было видно, и мы отправились в гостиную без нее. После обеда мне казалось, что я не смогу больше проглотить ни кусочка, но пирожки с омарами оказались восхитительно вкусными, да и к тому времени я уже слегка проголодалась. Я выпила немного пунша, а лорд Генри пил шампанское — он заявил, что оно просто превосходно.

Этот бал, в который раз подумала я, вероятно, стоил лорду Уинтердейлу целое состояние.

После ужина мы вернулись в бальную залу. Я стояла и беседовала с лордом Генри Слоаном и другим джентльменом, когда ко мне подошла леди Уинтердейл вместе с каким-то тучным джентльменом средних лет.

— Джорджиана, — начала она, — позволь представить тебе мистера Джорджа Эшертона.

При звуке этого имени у меня неприятно засосало под ложечкой. Мистер Эшертон значился в черном списке моего отца.

Мистер Эшертон поклонился, скрипнув корсетом.

— Мисс Ньюбери, — сказал он, — я был другом вашего покойного батюшки. Прошу вас оказать мне честь потанцевать со мной.

Раньше мне как-то и в голову не приходило, что я могу случайно встретиться в Лондоне с одним из тех, кого шантажировал мой достопочтенный родитель. Само собой разумеется, искать их специально я не собиралась и полагала, что у них тоже нет причин желать встречи со мной. Очевидно, я ошибалась.

— Ну конечно, — нервно ответила я, и мистер Эшертон повел меня на середину залы.

К счастью, это был контрданс, исключавший возможность вести беседу. Следующим танцем оказался вальс, а поскольку танцевать его я пока не имела права, то вынуждена была стоять у колонны с мистером Эшертоном и слушать его.

Он начал так:

— Я получил ваше послание, мисс Ньюбери.

— Мистер Эшертон, — перебила я его, — поверьте, нет больше необходимости обсуждать этот вопрос. Мне остается только сожалеть о том, что произошло между вами и моим отцом, и заверить вас, что все компрометирующие вас бумаги я уничтожила. Вот и все, что я могу вам сказать.

На его полном розовощеком лице не было заметно морщин, что казалось странным для человека его возраста. Он сказал:

— Я бы предпочел иметь эти бумаги у себя, мисс Ньюбери. Я не могу положиться на ваше слово.

— Уверяю вас, мистер Эшертон, мне можно доверять, — оскорбленно заметила я.

— Не спорю, но согласитесь, что опыт общения с вашим батюшкой оставил у меня не самые приятные воспоминания, — мрачно возразил мистер Эшертон. — Отныне я не склонен доверять никому, кто носит фамилию Ньюбери.

Я в бешенстве уставилась на него:

— Мне не нужны ваши деньги, мистер Эшертон! Ну как вы не понимаете?

— А, вот вы где, мисс Ньюбери, — раздался позади нас голос лорда Уинтердейла. — Я бы хотел пригласить вас на следующий танец.

Я посмотрела на него с нескрываемым облегчением. Во-первых, мы до сих пор еще ни разу с ним не танцевали, что, признаться, нарушало мои планы покорить всех известных мне джентльменов. Во-вторых, я с радостью согласилась бы на что угодно, только бы избавиться от мистера Эшертона с его скрипучим корсетом.

— С удовольствием принимаю ваше приглашение, милорд, — промолвила я.

Лорд Уинтердейл постоял с нами еще несколько минут, пока не кончился вальс, а потом мы с ним смогли наконец покинуть мистера Эшертона и вышли на сверкающий танцевальный паркет.

— Вы чем-то расстроены, мисс Ньюбери, — сказал лорд Уинтердейл, стоя напротив меня в шеренге танцоров. — Что-нибудь случилось?

— Нет, — коротко ответила я.

Он прищурился, размышляя, потом спросил:

— А этот Эшертон, случайно, не из тех, кого шантажировал ваш достойный батюшка?

Я бросила на него подозрительный взгляд.

— А почему вы так решили?

— У него репутация завзятого игрока, и он не богат, — ответил лорд Уинтердейл. — И я рассудил, что для такого человека соблазн жульничать в карты слишком велик.

Прежде чем я успела ответить, зазвучал оркестр, и лорд Уинтердейл взял меня за руку. Пожатие его пальцев было легким, небрежным, но я снова, как и в тот раз, когда он прикоснулся к моим волосам, ощутила странное волнение.

«Что со мной творится?» — раздраженно подумала я. Мне с ним не тягаться — я наблюдала его за обедом в действии. Он может дурачить кого угодно, но я-то видела, что скрывалось за представлением, которое он устроил. Он использовал свое обаяние и магнетизм так, как другой бы использовал опасное оружие.