Ришелье - [27]

Содействуя заключению мира, Сен-Мар рассматривал себя выразителем национальных интересов Франции. Он мог рассчитывать на поддержку Гастона Орлеанского и его друзей. Среди них был герцог де Буйон, сеньор Седана, и Франсуа де Ту, сын знаменитого историка, носившего то же имя, который выполнял роль посредника. Заговорщики отправили и Испанию своего эмиссара с проектом мирного договора. Они обещали поддержать испанское вторжение во Францию в обмен на военную и финансовую по мощь. Их явной целью было низвержение Ришелье, за тем они предполагали заключить мир с Испанией на основе взаимного возвращения завоеванных территорий. В то же время Франция должна была оставит! на произвол судьбы своих протестантских союзников 13 марта 1642 года был подписан договор с Оливаресом[50]. Убийство Ришелье, возможно, также планировалось Сен-Маром, хотя сам он всегда отрицал это. Согласно мемуарам Монгла, Сен-Мар до смерти напугал Людовика XIII, предложив убить кардинала. Король высказался против, так как это могло привести к его отлучению от церкви. Мемуары не могут считаться непреложной истиной, но письмо, впоследствии написанное королем канцлеру Сегье, дает представление о том, что верность короля Ришелье отнюдь не была непоколебимой. Он признавался, что временами выражал недовольство кардиналом и разрешал Сен-Мару откровенно высказывать свое мнение. «Но, — писал Людовик, — когда он зашел столь далеко и сказал мне, что пришло время избавиться от моего названого брата, и предложил себя для исполнения, я пришел в ужас и содрогнулся от его злокозненных мыслей».

Каким образом Ришелье раскрыл заговор — не вполне ясно. Возможно, донесли его многочисленные шпионы, но, вполне вероятно, он был выдан ему королевой Анной Австрийской, которую заговорщики посвятили в суть дела на ранней стадии.

Текст Испанского договора, безусловно, попал в руки кардинала. К 11 июня он располагал достаточным числом доказательств, чтобы действовать против заговорщиков. Людовик XIII узнал о заговоре в Нарбоне днем позже. Порядком расстроенный этой новостью, он приказал арестовать Сен-Мара, де Ту и Буйона. Что касается Гастона Орлеанского, тому было обещано королевское прощение при условии, что он откроет все, что знает. К 7 июля он признал свое соучастие в заговоре, но всю вину за происшедшее возложил на Сен-Мара. Буйон сумел договориться с королем, согласившись передать Седан под власть Франции.

Главные заговорщики Сен-Мар и де Ту предстали перед специальным судом в Лионе под председательством Сегье. Ришелье внимательно следил за судебным процессом из дома, находящегося неподалеку от здания суда. 12 сентября оба обвиняемых были признаны виновными в государственной измене и приговорены к смертной казни. Кардинал хотел, чтобы Сен-Мара после пыток допросили еще раз, объявив приговор, но судьи избавили его от этого жестокого испытания, после того как он уверил их, что ему больше не в чем сознаться. В тот же день он и де Ту были доставлены в карете на Плас-де-Терро, где при огромном скоплении народа были обезглавлены. Как и в случае с Шале, казнь доверили совершить «любителю». «Господин Главный, — писал Ришелье, — встретил смерть с достоинством и неким притворным презрением к ней, он был высокомерен даже на эшафоте… Господин де Ту встретил смерть с куда меньшим спокойствием, продемонстрировав, однако, глубокую набожность и смирение».

С главными заговорщиками было покончено, но Ришелье не был уверен в отношении к себе короля. Людовик не был столь безгрешен, как ему того хотелось бы. Буйон верил, что Сен-Мар сблизился с ним с согласия короля, в то время как де Ту утверждал, что он вел переговоры с Испанией с одобрения Людовика. Кардиналу были нужны гарантии того, что его положение не подвергнется вновь никакому риску. Угрожая своей отставкой, он добился от короля увольнения четырех его гвардейцев, тесно связанных с Сен-Маром. Король также дал письменное обещание не приближать к себе никого, не принадлежащего к членам совета. Людовик поддержал мнение Ришелье по политическим вопросам: он собирался отвергнуть любой мирный договор, который мог лишить Францию ее завоеваний. Но если внешне король и кардинал находились в добром согласии, то их личные отношения значительно ухудшились в результате «дела Сен-Мара». Последнее письмо Людовика кардиналу неприятно поражает своим ледяным тоном.

4 декабря Ришелье умер. В течение нескольких месяцев, до 14 мая 1643 года, Людовик XIII правил самостоятельно. Он всех удивил, сохранив на прежних должностях сподвижников кардинала и придерживаясь его политики. Однако в отношении к знати проявилось больше милосердия. Так, он разрешил вернуться домой именитым изгнанникам и освободил узников Бастилии. Видные деятели прошлого, герцог де Вандом и граф де Крамель в их числе, вновь появились на политической сцене. Гастон Орлеанский прибыл в Блуа, чтобы занять свое место при дворе. По свидетельству Ларошфуко, двор был полон «всеми, кто подвергся гонениям при кардинале Ришелье». Многих обуревало сильное желание отомстить: эти люди хотели вернуть свое прежнее положение и лишить родственников и друзей Ришелье имущества и должностей. Подмостки для нового всплеска аристократических мятежей были готовы, возникшая шесть лет спустя «Фронда принцев» показала, что успех Ришелье в усмирении грандов был весьма недолговременным. Программа «фрондеров» 1649 года была, в сущности, той же самой, что и заговорщиков 1642 года. И те и другие хотели добиться отставки первого министра короля (в данном случае Мазарини) и заключить мир с Испанией. Но более всего они желали изменить тенденцию последних лет, которая лишала их того, что они рассматривали как свое законное право быть «естественными» советниками короля.