Ripresa allegro mosso - [11]

– Прошу прощения, дэр капитан, – твердо ответил Джорджио. – Он не расположен афишировать свое состояние. Кроме того, в ближайшие лет пять-семь у вас вряд ли появится возможность встретиться, он уезжает за пределы Кайтара.

– Хорошо, – неожиданно мирно откликнулась пилот. – Не напрягайся, Джорджи, ты правильно ответил. Если он не хочет, я не настаиваю – меня в свое время чуть из армии не вышибли, когда блямбу в груди обнаружили. Когда во второй раз катапультировалась, в стаю волют влетела, а потом, когда откачали на земле, вот такая история обнаружилась… Так что других я прекрасно понимаю. Просто передай, что если захочет познакомиться, я с большим удовольствием.

– Есть, дэр капитан.

– А он, значит, с самой главной паладаршей знаком… Хм. Завидую. Вот бы с ней встретиться, авось да рассказала бы про меня что-то интересное. Наши экспериментаторы только руками разводят: современная наука не в состоянии сказать ничего определенного. Гении, ххаш! Ну ладно, я же про самолет не рассказала. Джорджи, он без меня если и взлетит, то взорвется в воздухе через пять минут. У меня странная способность есть – пламя контролировать. Тоже никто не понимает, как и почему, но я огонь дистанционно регулировать умею. Ну, как регулировать – энергию из него вытягиваю, он и тухнет.

– Ого…

– Вот именно. Отец шутит, что если бы я в пожарные пошла, цены бы мне не было. Знаешь, почему реактивная авиация сейчас почти не летает?

– Ну… что-то связанное с взрывами топлива?

– Почти. Если интенсивность горения превышает некий порог, вместо нормального пламени в камере может начаться реакция распада, которую тоже толком никто не понимает, и движок идет вразнос. Взрывается, проще говоря. Так что максимальная безопасная тяга ограничена, причем настолько, что поршневые машины и те иногда быстрее летают. А горючки ВРД жрет не в пример больше, так что просто невыгодно его применять. В Ставрии, говорят, реактивные "Секунды" по старым чертежам до сих пор клепают, но зачем, я так и не понимаю. Толку от них… В общем, я огонь не только приглушить могу дистанционно, но и чувствую его – не спрашивай, как. Чувствую, и все тут. Когда движок начинает колотить, я его быстро душу, пока нормальное горение не восстановится. Так что гордись, Джорджи: ты летишь с уникальным пилотом на единственном в мире скоростном реактивном истребителе, способном преодолеть звуковой барьер.

В голосе пилота отчетливо скользнули хвастливые нотки, с которыми дети хвалятся игрушками. Ну надо же! На вид примерно его возраста, а ведет себя как девчонка. Нет, нельзя бабам в армию… ну, если не считать редких исключений типа Марии. Да и той просто не повезло родиться с титьками вместо яиц.

– Очень интересно, дэр капитан, – задумчиво сказал Джорджио. – Никогда не слышал ни о чем подобном. Да, в качестве курьера вы просто незаменимы.

– Курьера? – удивилась пилот. – Да ты ошалел, сержант. Я летчик-истребитель, у меня полсотни боевых вылетов, из них восемь на моем помеле!

– Помеле? Ох, прошу прощения, дэр капитан, забылся. Я не хотел вас задеть.

– Переживу. Только если еще раз курьером назовешь, по зубам получишь после посадки.

– Виноват, дэр капитан. И если позволите мне высказаться еще раз – не следует раскрывать свои способности посторонним. Мне известно об одном летчике, капитане Пахисе с восьмой авиабазы. У него в груди тоже появилась штука вроде вашей – и его похитили какие-то ребята, неизвестные, но очень серьезные. И над ним ставили весьма неприятные опыты. Он чудом сбежал.

– Капитан Пахис… – пробормотала Баркхорн. – Капитан Пахис… Нет, не слышала. Спасибо за предупреждение, сержант, приняла к сведению. Но у нас на базе обо мне все подряд знают, а за ее пределами я и не появляюсь практически. А что ты насчет помела спрашивал?

– Вы упомянули про "мое помело". И ваш позывной – "Метла". И картинка у вас на фюзеляже…

– Помело – потому что в боевом режиме самолет так выглядит. Видел дополнительные сопла под крыльями? Через них позади долгоиграющая горючая смесь распыляется, модификация напалма, а реактивная струя от двигателей ее поджигает. Мне снимки с земли показывали – точь-в-точь как метла выглядит, самолет как рукоять, за ней огненный шлейф тянется, а позади черный дым. Потому и эскадрилья "Штурмовыми ведьмами" называется. Мы с Саней обычно в клине первыми идем, остальным безопасный коридор выметаем.

– Но ведь вам приходится через скопления волют лететь, чтобы их спалить? Они самолет не повреждают?

– Во-первых, не обязательно через скопления, можно и над ними. Смесь тяжелая, вниз оседает облаком. Во-вторых, движкам под моим контролем волюты не опасны. Так и эдак приходится взрывы давить.

– А я не вас не отвлекаю разговорами? Все-таки постоянно держать под контролем двигатели…

– Расслабься. Взрывная реакция развивается не мгновенно, ей секунд пять-семь нужно. Успею среагировать. Да пока мы с тобой болтали, я ее уже дважды гасила. Джорджи, ты упомянул генерала Саматту, что у тебя в роте болтался. Он и в самом деле паладарский генерал?

– Ну… – Джорджио задумался. За стеклами кабины над головой висело пустое темно-синее небо, слабо переливающееся разводами, как в ранних сумерках, а далеко внизу тянулся плотный облачный слой. Поскольку делать все равно нечего, почему бы и не поболтать? Все равно известные тайны он уже выдал, хуже не станет. Он поудобнее устроил сумку на коленях и, насколько позволяли педали, вытянул ноги. – Сложно сказать. Он у меня в роте рядового первого класса изображал, причем растяпу, каких поискать…