Рип Винклер - [8]

Впрочем, — и тут оставалась загвоздка — против всего племени, а тем более племени охотников, какими, вероятно, имели честь быть Хаадо, ему не выстоять. Но хоть душу отвести… В жилах взыграла кровь славянских предков. В этот момент, не отрываясь от своего занятия, жрец-вождь нетерпеливо прокричала с пола…

— Можешь идти, — перевел старик. — До праздника разговор окончен.

— Эй, постойте! — воскликнул Рип. — У меня тоже созрело несколько вопросов. Как называется это место, сколько времени я уже здесь нахожусь и, в конце концов, как далеко до ближайшего видеофона?

Вождь-жрец опять крикнула, уже громче.

— Она говорит, — спокойно сказал старик, — чтобы ты ушел. Разговор до выяснения твоей участи закончен, — и, видимо, от себя добавил: — Ступай, чужеземец, на все вопросы я смогу ответить, но не здесь и не сейчас.

— Черт знает что, — пробурчал про себя Рип, однако на рожон благоразумно лезть не стал и, послушно развернувшись, покинул хижину.

Выбравшись на солнечный свет и первым делом с досадой пнув попавшуюся под ноги палку, впрочем, легче от этого не стало, Рип поплелся в сторону своей хижины.

Глаза, шаря по земле, лихорадочно искали очередной предмет для пихания. Как назло, в поле зрения ничего подходящего, сколько ни крути головой, не попадало. Одни ноги… ноги?!

Ноги?!

Он еще раз посмотрел. Так и есть, это были его ноги, и он стоял на них.

На первый взгляд ничего необычного — две штуки, смуглая загорелая кожа, но… о боже! Не может этого быть! Рип огляделся по сторонам, как бы ища поддержки, так и не отыскав никого: дикари, как сквозь землю провалились. Сиеста у них, что ли? Вновь посмотрел на конечности… Крепко зажурился, открыл глаза. Видение не исчезло, затем он с силой потер глаза кулаками и на этот раз осторожно слегка приоткрыл сначала один, а затем второй.

Тот же результат: две ноги по-прежнему стояли перед или под ним, но… это были не его ноги… То есть они, конечно, были человеческие — кожа, вены, ногти, по пять пальцев на каждой и все такое… но не его.

«Тогда чьи?» — задал он сам себе довольно идиотский вопрос.

«Не знаю, но не мои», — тут же не менее идиотски ответив. Какой вопрос, таков ответ.

И тут впервые за все это время Рип посмотрел на себя. От увиденного стало плохо. Если раньше он удивился чужим ногам, то теперь они казались детским лепетом в сравнении с мужским военным хором… Он повалился на землю и как ненормальный начал оглядывать себя со всех сторон.

Он вертелся волчком, измазываясь и выкатываясь в пыли. Со стороны это, наверное, выглядело, мягко говоря, странно, однако Винклеру было не до посторонних наблюдателей, ибо куда бы ни упирался его взгляд, сколько бы он ни смотрел, картина не менялась.

Тело было не его…

Рип для своих лет был довольно развитым и крепким юношей: высокий, широкоплечий, с длинными руками и… ногами. Но тело, которое он видел перед собой и в котором в данный момент, неизвестно почему, находился, принадлежало какому-то атлету.

Он с удивлением поднял руки. Крепкие, рельефные мускулы перекатывались под смуглой кожей. Опустил глаза ниже: широкая, высоко вздымающаяся грудная клетка с развитыми мышцами. Далее шел аккуратными, четко выделяющимися кубиками пресс, дальше… Насколько он мог видеть, все остальное было таким же…

Со стороны его тело, должно быть, выглядело весьма эффектно, но в данный момент Рипа это волновало меньше всего. Как-бы ни выглядело то, что перед ним, куда девалось его собственное?

«Так, спокойно». — Рип сделал два глубоких вдоха, сосредоточившись на том, как воздух сначала проникает в легкие, затем, слегка погуляв внутри, выходит уже хмельной от щедро отданной углекислоты. Он читал, что это помогает в стрессовых ситуациях. Черта с два! Легче не стало, скорее наоборот, вот и верь после этого написанному.

Тогда Рип использовал старый испытанный прием: он крепко зажмурился, посидел так некоторое время, любуясь узорами пятен света за прикрытыми веками, а затем медленно открыл глаза — один, второй.

Зеленое небо… Лес… Деревня… Пыльная земля, и он абсолютно голый в этой пыли. Сильные руки… Накачанная грудь… Мускулистые ноги…

Неожиданная идея осенила Винклера, юноша посмаковал ее, после чего незамедлительно воплотил в жизнь. Он схватил кожу на правом бедре и со всей силы, на которую был способен — а теперь он был способен на многое, — впился в нее ногтями и… Вскрикнул от боли, потирая пострадавшее место с двумя красными полосками полумесяцем. Да, с силой он явно переборщил…

Рип отпустил ногу и принялся, выпучив глаза, смотреть по сторонам, ожидая, когда проснется. Ничем иным, кроме сна, причем кошмарного, происходящее быть не могло.

Зеленое небо… Стена леса… Деревня… Пыльная земля… и… и так далее. Видение не исчезало, непослушный организм (потому и непослушный, потому что чужой, или чужой, потому что непослушный) наотрез отказывался покидать царство Морфея.

Рип еще раз внимательно осмотрел себя и заметил то, что раньше, возбужденный неожиданным открытием, пропустил. Все тело было в шрамах. Где в мелких, где в крупных, а где и в затянувшихся, почта незаметных. Создавалось впечатление, что его обладатель побывал не в одной переделке. Кто бы он ни был, но это точно был не Рип.