Ринкар. Симбиоз - [4]

Ал вошёл внутрь, разглядев барную стойку, и большой танцпол, над которым висели прожектора с разноцветными линзами.

В клубе уже ждал Хью, приветливо улыбнувшись пришедшему другу. Он подошёл к нему, обойдя танцпол, и они обменялись рукопожатиями.

Началось всё, как обычно, тихо и культурно, с «по пиву», и Ал, на короткий миг почувствовав угрозу, о которой говорил врач в письме, захотел остановиться. Хью уже подозвал бармена, и тот, подойдя, вопросительно взглянул на них.

Ал сделал последний глоток, и поставил опустошённый бокал на барную стойку.

— Давай нам, покрепче чего. Что там у вас новенького есть, и что после пива хорошо зайдёт? — спросил Хью, улыбаясь.

Бармен взглянул на потолок, изобразив на лице умственное усилие, и собирался ответить, но я перебил его, выставив ладонь:

— Не-не, Хью, всё. С меня довольно, мне-же врач…

— Да ла-а-дно, — протянул Хью, хлопнув Ала по плечу. — Какая разница? Пусть это прощальный будет. Потом с тобой в спортзал пойдём.

«Ага, — усмехнулся про себя Ал, — вот кто-кто, а ты-то туда точно не пойдёшь».

Ал обречённо сжал губы и сощурился, глядя на дорогие напитки. Очень уж ему хотелось выпить. Ведь действительно, можно было устроить прощальный бокал, и вряд ли после него что-то случится.

Дав себе волю, Ал кивнул, и бармен с улыбкой принялся готовить коктейль.

— Я угощаю, — улыбнулся Хью.

Вечер быстро сменился ночью. Ал, опрокидывая рюмки одну за другой, наслаждался разбегающимся по телу телом. Вскоре заиграла активная танцевальная музыка, и вместо тёплого света в клубе теперь царили разноцветные яркие огни. Танцпол моментально заполнился народом, и Ал, будучи любителем потанцевать, когда опьянеет, был не исключением.

В огне прожекторов мелькали женские и мужские лица с блаженными выражениями. От паров алкоголя, выделявшихся в крови, у Ала кружилась голова, как и у всех остальных, кто был рядом с ним. Басила музыка, и заставляла их становиться единой, прыгающе-дрыгающейся массой, содрогающейся в конвульсиях наслаждения. Люди тонули в игре света прожекторов, переливаясь всеми цветами радуги.

Ал танцевал в толпе, но для него состояние эйфории было недолгим.

Вдруг мир перед глазами Ала померк. Ал резко остановился, почувствовав, что дыхание перехватило. Все кругом продолжали танцевать, не обращая на остановившегося мужчину никакого внимания. Сердце стало биться усиленно, и Ал отчётливо слышал его удары. Почки вдруг пронзила такая дикая боль, что Ал сморщился, щурясь от бьющих в глаза разноцветных огней, и вскрикнул.

Голова закружилась.

Его так сильно пошатнуло, что он не смог устоять на ногах, которые вмиг стали будто ватные. Повалившись, он лишь видел щиколотки танцующих, и их беспорядочные движения.

В глазах потемнело.

Ал чувствовал, что находится в черной пустоте, слыша обрывки голосов, эхом долетающих из неизвестной реальности. Они говорили: «Шансы есть, но может не выжить», «Нагрузки на сердце в момент алкогольного опьянения, интоксикация», «Встанет через пару дней, вероятно»…

«Надо было послушать тебя, Нор. Вот почему я не скачал игру? Так бы никуда не пришлось ехать» — думал Ал, стараясь найти хоть какую-то деталь в царящем вокруг мраке. Вдруг, в веки ударил яркий свет, который даже сквозь них умудрялся резать глаза. Ал сощурился, и вдруг ощутил такую головную боль, которую ещё никогда, даже во время страшного похмелья, испытывать не приходилось.

Во рту был такой отвратительный горький привкус, будто бы Ала всю ночь рвало. Очень хотелось пить.

Ал слышал, как рядом с ним кто-то возится. Любой шорох и звук били по мозгу словно отбойный молоток. Более паршивого самочувствия у Ала никогда не было, и он очень жалел, что согласился вчера поехать. Он сочувствовал людям, пережившим отравление алкоголем, потому что это действительно страшная, и, как оказалось, очень неприятная вещь. Сердце стучало так, будто собиралось вот-вот остановиться, и это пугало.

Ал тут же стал мучиться от боли в желудке, испытывая рвотные позывы, и болезненно простонал.

— О! — раздался приятный, женский голос. — Вы проснулись!

Реагируя, Ал попытался привстать, и от попыток двигаться ощутил, как тошнота и боли усилились. Кто-то силой придавил его к постели, толкая в плечи, и не позволяя встать.

— Лежите! Лежите! — сказала девушка. — И глаз старайтесь не открывать!

Ал вдруг на секунду забыл обо всём, что было вокруг. Он сфокусировал слух на голосе, и осознал для себя: «Более волшебного и красивого голоса я ещё никогда не слышал». Стоило ей заговорить, как все проблемы тут же улетучивались, боли проходили, и забывались невзгоды, которые пережил Ал. «Если бы её голос можно было пощупать, — Ал пытался провести аналогию, — то на ощупь он был бы как щёлк».

Он попытался представить себе её образ. Яркая брюнетка… Нет, яркая блондинка, с большими и добрыми голубыми глазами. Желая проверить свою гипотезу, Ал, с большим усилием открыл глаза.

Спустя миг, яркий мир стал обретать чёткие очертания, и заполняться красками. Ал уловил медицинский запах, который можно было учуять в любой клинике. Он увидел белоснежные стены больничной палаты.

Девушка в белом халате взволнованно смотрела на Ала, и улыбнулась.