Ринг «быков» и «медведей» - [23]

Доходы от акций для трудящегося имеют совсем другую природу, чем для капиталиста. В форме дивидендов трудовому человеку возвращается часть стоимости, которая была создана им самим, но не возмещена заработной платой. Поэтому даже если бы все трудящиеся вошли в число акционеров, существо капиталистического строя измениться бы не могло.

Обратим внимание на то соотношение, по какому капитал распределяется среди различных групп акционеров. Если какой-то инженер купит акций на 10 тыс. долл., а капиталист — на 1 млн. долл., то совершенно очевидно, что первый по-прежнему будет жить своим трудом, а второй — доходами на капитал. В подобных пропорциях и распределены на деле акции. Так, в США — той самой стране, где достигнута наибольшая диффузия акций, — в 1972 г. 49,3 процента их находилось у немногочисленной группы семей, составляющих полпроцента всего населения.

Теория «демократизации капитала» основана на ложном постулате, что при огромном числе акционеров никто из них не может установить контроля над корпорацией. В современных условиях власть в корпорации действительно зачастую осуществляют не один, а несколько владельцев акций. Но это свидетельствует лишь о возросших размерах корпораций и общности интересов крупнейшей буржуазии.

В 70-х годах один из комитетов сената США изучал вопрос о концентрации власти в американских корпорациях. Комитет попросил крупнейшие корпорации сообщить ему, какое количество акций находилось в руках 30 главных держателей. Лишь каждая четвертая из опрошенных монополий откликнулась на просьбу высшего законодательного органа страны. Но и те сведения, которые получил сенат, весьма красноречивы. Оказалось, на долю крупнейших 30 акционеров корпорации приходилось, например, 29 процентов акций «Мобил ойл», 32 процента — «Ксерокса», 36 процентов — «Форда мотор», 41 процент — «Крайслера», 49 процентов — «Пан америкэн». Вроде бы незначительной долей 30 этих владельцев распоряжались в акционерном капитале корпорации. «Интернейшнл телеграф энд телефон» — всего 7,5 процента. Но это на первый взгляд. «ИТТ» имела поистине астрономическое число акционеров — 3 009 768. 30 крупных акционеров составляли среди них одну стотысячную часть. И тем не менее их нескольких процентов акций было вполне достаточно для контроля над ИТТ.

Политику диктуют, естественно, основные держатели акций. Рядовой акционер практически здесь бесправен. В первой тысяче американских корпораций 900 председательских или президентских постов (как правило, в каждой корпорации есть председатель и президент) занимают члены семей, у которых акций более чем на 10 млн. долл. А уж если владельцы контрольного пакета акций предпочитают наемного руководителя, значит, он полностью им подотчетен.

То, что значительная часть акций распылена, находится у рядовых акционеров, лишь облегчает финансовой олигархии контроль над корпорациями. Для этого необходим меньший размер капитала. К тому же большинство мелких вкладчиков передают свои акции на хранение в банки (в трастовские, т. е. доверительные, отделы). Эти банки собирают для своих клиентов дивиденды и совершают прочие формальности за неискушенных в этом деле вкладчиков. Почти всегда вкладчики доверяют банкам и участие в собраниях акционеров. С точки зрения рядового акционера, банк оказывает ему в этом услугу. Для банков же акции многотысячной клиентуры дают фактическую власть над экономикой без каких-либо собственных затрат.

Скопление акций в трастовских отделах банков временами приводит к самым неожиданным экономическим метаморфозам. Например, в доверительном отделе американского банка «Кливленд траст компани» наряду с акциями других корпораций хранится 35 процентов его собственных акций, принадлежащих мелким акционерам. Руководители банка тем самым получили «карт бланш» акционеров.

Доверительные отделы коммерческих банков США сосредоточили пятую часть всех простых акций, выпущенных в стране. При этом доверительные операции монополизированы небольшим числом банков. Трастовские отделы существуют в 3,1 тыс. банков из 13,5 тыс. Причем половина всех активов сосредоточена в 23 банках, а четвертая часть — в пяти банках. Эти банки, юридически лишь простые поверенные мелких акционеров, повелевают многими корпорациями.

Все более очевидной становится прозорливость В. И. Ленина, который еще в те времена, когда только начиналась диффузия акций, написал: «Профессора, защитники капитализма, болтают об увеличении числа собственников при виде роста числа мелких акционеров. А на деле растет власть (и доход) тузов — миллионеров над капиталом „мелкоты“»[14].

Мало того, что, приобретая ценные бумаги, трудящиеся и мелкая буржуазия предоставляют кредит финансовой олигархии и облегчают ей контроль над экономикой. Зачастую они теряют на бирже свои сбережения, становясь первыми жертвами спекуляции.

При огромных масштабах операций на современной бирже мелкий вкладчик имеет здесь примерно столько же шансов выиграть, сколько по лотерейному билету. Редких удачников буржуазная пропаганда поднимает на щит. На свет появляется очередная книга — сентенция под трафаретным названием «Как стать миллионером». Даже те события, которые по логике должны бы принести одинаковую пользу всем акционерам, порой оборачиваются выгодой для одной финансовой олигархии.