Ринг «быков» и «медведей» - [22]

Операции с ценными бумагами послужили важнейшим средством образования и развития финансового капитала, который, по определению В. И. Ленина, «есть банковский капитал монополистически немногих крупнейших банков, слившийся с капиталом монополистических союзов промышленников»[12]. Банки скупают акции промышленных монополий, те в свою очередь приобретают акции банков. Срастаясь, банковский и промышленный капитал устанавливает общий контроль над экономикой. Взаимное владение акциями — не единственный способ сращивания банковского и промышленного капитала, но это самая проторенная дорога.

Монополизация экономики достигла предела с образованием финансовых групп, в которых переплелись интересы различных олигархических династий. Скажем, в экономике США главные позиции занимают примерно 25 финансовых групп, в Англии и во Франции — 15, в ФРГ и Японии — 10. Всего по три-четыре финансовых союза господствуют в малых высокоразвитых странах Западной Европы — Бельгии, Голландии, Швейцарии, Швеции.

Таким образом, корпоративная форма собственности и порожденная ею фондовая биржа стали важнейшими условиями господства горстки миллиардеров в буржуазном обществе.

За счет трудящихся

Долгое время все ценные бумаги принадлежали крупной и средней буржуазии. Перепродажа, хитроумные биржевые махинации, фантастическое обогащение одних и быстротечное разорение других — все это было уделом капиталистов и не затрагивало непосредственно трудящихся.

В биржевой игре лишь перераспределялись нетрудовые доходы между различными группами капиталистов. Коль скоро трудящиеся не имели никакого отношения к операциям биржи, они не могли ничего потерять на ней в дополнение к тому, что уже отдали капиталисту на производстве. И в ту пору фондовая биржа представляла собой учреждение, в котором капиталисты эксплуатировали «не рабочих, а друг друга»[13]. Однако положение изменилось во второй половине нашего века.

У современного капитализма методы эксплуатации становятся все более изощренными и завуалированными. Вынужденный в ряде случаев идти на частичные уступки трудовому народу, монополистический капитал стремится отобрать у него одной рукой то, что дает другой. По мере роста номинальной заработной платы усиливается эксплуатация трудящихся вне сферы производства, в частности через финансово-кредитную систему. Монополии добрались до сбережений рабочего человека, обратив и их себе на службу.

Корпорации намеренно дробят свой акционерный капитал на микроскопические доли, чтобы приобретение акций стало доступным максимальному числу людей. В США, например, акция стоит в среднем 25–30 долл., а в Японии — всего 300 иен (т. е. примерно 1 долл. США). Это ведет к широкой диффузии акций. Если в 1952 г. в США владели акциями 6,5 млн. человек, то в 1959-м — 12,5, в 1965-м — 20,1 и в 1975-м — 25,3 млн. По разным данным, в начале 70-х годов в Японии числилось 8–10 млн. акционеров, в ФРГ — 5 млн., в Англии — 2–3 млн.

В США тотальное наступление на кошельки трудящихся развернулось через несколько лет после второй мировой войны. Американские газеты были переполнены биржевыми сводками, составленными так, словно они поступают из района боевых действий. Радио и телевидение стали регулярно вести «просветительные» передачи о бирже. Биржевики миллионами тиражировали брошюры и проспекты, обычно распространяя их бесплатно.

Охотясь на рядового вкладчика, финансовая олигархия не только стремится завладеть его сбережениями, но и, втянув в дела монополий, породить у него иллюзию общности интересов с крупной буржуазией, убедить в незыблемости капиталистических порядков, морально узаконить статус рантье.

Жорж Кейт Фанстон, в 1951–1967 гг. президент Нью-Йоркской фондовой биржи, заявил в речи по случаю открытия недели «Инвестируй в Америку»: «Сохранение или падение капитализма прямо зависит от той поддержки, которую он получит от общественности. Такая поддержка придет лишь в том случае, если каждый станет пайщиком капитализма и будет знать, что он пайщик… Цель… состоит в том, чтобы создать нацию акционеров-капиталистов, сделать каждого мужчину и каждую женщину акционером наших крупных корпораций… Нация акционеров — наше сильнейшее оружие против иностранных „измов“, которые иссушали бы наши жизненные силы и в конечном счете отдали бы нас в руки нашего врага, которого мы знаем под именем „коммунизм“. Мы можем до посинения доказывать достоинства капитализма, но одна акция на имя простого человека убедит сильнее, чем все наше ораторское искусство».

Увеличение числа акционеров в империалистических странах дало повод защитникам капиталистического строя выдвинуть теорию о некой «демократизации капитала». По их словам, коль скоро владельцами акций становятся трудящиеся, эксплуатации больше не существует, потому что человек не может эксплуатировать сам себя. Разница между капиталистами и рабочими якобы стирается, потому что рабочие тоже становятся капиталистами — по совместительству, так сказать.

Нужно сразу заметить, что буржуазная пропаганда передергивает факты. В действительности среди акционеров мало и рабочих и крестьян. Даже в самих Соединенных Штатах, представляющих собой образец «демократизации капитала», лишь 2,6 процента рабочих и 0,3 процента фермеров владеют акциями. При этом одному семейству сверхбогачей Дюпонов принадлежит в 10 раз больше акций, чем всем рабочим США. Круг акционеров расширился в послевоенный период главным образом за счет мелкой буржуазии, высокооплачиваемых служащих, интеллигенции. Но независимо от этого, теория «демократизации капитала» несостоятельна в самой своей основе.