Римский трибун - [67]

— Я хотел бы узнать, что ждет меня? — подумав, сказал римлянин. — Удастся ли вернуться туда, откуда я вынужден был уйти? И кто бы мог помочь в моем деле?

Аравитянин кивнул, подошел к курильнице и бросил в нее горсть мелких черных зерен. Затем он опустился на колени и произнес несколько непонятных слов.

Чуть тлевший голубой огонек вдруг начал расти и менять цвет, сперва на зеленый, потом на оранжевый и наконец превратился в длинный красный язык пламени. В курильнице послышалось потрескивание, чем-то напоминавшее речь мага. Все затаив дыхание следили за странным диалогом.

Внезапно аравитянин молитвенно воздел руки к небу и пал ниц, издав резкий гортанный звук. В тот же миг яркая вспышка озарила стены, громовой раскат потряс зал. Раздались испуганные возгласы. Все погрузилось во мрак. Когда шторы открыли, зрители увидели поднявшегося с ковра аравитянина и Колу, невозмутимо стоявшего на своем месте.

— Да не опечалит праведного слово истины, — с поклоном обратился маг к Риенцо. — Знай же, великие испытания уготованы тебе. На пути твоем будут злоба и ненависть, ложь и измена. Многочисленные беды и разочарования ожидают тебя. Но если тяжкие удары судьбы не сломят твоего мужества, ты достигнешь желанного и вернешься в родной город.

Людовик Венгерский, придворные сановники и дамы изумленно переглянулись, пораженные пророчеством сарацина, угадавшего, кто перед ним.

— Неужели духи оставили без ответа мой последний вопрос? — пристально вглядываясь в лицо аравитянина, спросил Кола. — Где искать помощи?

— Дерзай и упорствуй, тогда небо поможет тебе, — громко произнес маг и, понизив голос так, чтобы не слышали другие, быстро добавил по-латыни: — Обратись к герцогу Гуарньери. Король отказался от услуг его дружины. За хорошие деньги кондотьер будет воевать с самим дьяволом.

Затем аравитянин отвесил всем низкий поклон и, дав знак слугам унести столик с курильницей, величественно удалился.

— Ну как? — торжествуя, сказал Людовик Венгерский. — Не правда ли, замечательное зрелище?

— Ваш араб настоящий мудрец, — с улыбкой отозвался Кола ди Риенцо.

* * *

Два босых францисканца в грубых коричневых сутанах с палками в руках и тощими котомками за плечами шли вдоль берега моря, направляясь к видневшемуся вдали селению. Один был безус, второй, постарше и выше ростом, зарос густой черной бородой. Посматривая на огненный диск солнца, наполовину погруженный в море, бородач устало сказал:

— Не спеши, Андреа, я совсем сбил ногу. Мы отшагали уже миль двадцать. Не заночевать ли нам здесь на берегу?

— Под крышей лучше. Да и поесть бы не худо, — отозвался молодой монах. — Может быть, достанем чего-нибудь в деревне у рыбаков.

— Ладно, как-нибудь доплетусь.

— Борода очень изменила твой облик, — взглянув на подхрамывающего спутника, заметил Андреа. — К тому же эта сутана. В таком виде не многие узнали бы тебя в Риме.

— Не напоминай о нем, — вздохнул бывший трибун. — Все мои надежды развеялись как дым.

— Если бы не брат твоей милости, мы вернулись бы в Капитолин. Но трактирщик Бернардо оказался предателем. Он удрал вместе с нашими деньгами.

— До сих пор не могу поверить! Как же это случилось? После стольких хлопот удалось договориться с герцогом Гуарньери. Кондотьер уже готовил отряд. Оставалось выплатить солдатам аванс, и успех был бы обеспечен.

— Когда пришло твое письмо, мы тотчас стали собирать деньги, — принялся рассказывать Андреа. — Три тысячи флоринов — сумма немалая. Но каждый вносил сколько мог, лишь бы снова избавиться от проклятых баронов. Даже многие из купцов, не желавших прежде помогать нам, пожертвовали свои сбережения. Мы набрали больше, чем требовалось. Твой брат вызвался отвезти деньги. Бернардо клялся, что доставит их в срок, а сам исчез, как только получил флорины.

— Подлая душа! Он давно мечтал разбогатеть и добился своего, — хмуро произнес Кола ди Риенцо. — Прав оказался маг. Несчастья преследуют меня. Король Людовик так и не сдержал обещания, хотя до последнего дня называл себя другом и союзником. Теперь удар нанес родной брат. Кому же еще можно верить?

— Что заставило венгерского короля внезапно покинуть Италию? — спросил Андреа, желая изменить тему разговора.

— Чума напугала здесь всех. Как только мор распространился по Неаполю, Людовик сел на корабль и поспешил домой в Венгрию.

— Не удивительно. Эта страшная болезнь косит без разбора, — сказал юноша. — Говорят, что на юге Франции уцелела лишь треть жителей. При папском дворе погибло немало прелатов. После смерти кардинала Джованни Колонна Климент Шестой заперся в загородном замке на Роне и никого к себе не допускает.

— А как в Риме? Я слышал, там были сильные землетрясения?

— Мы думали, что настал конец света, — кивнул Андреа. — Такого ужаса никто никогда не видел. Я едва успел выбежать из храма святого Павла, как стены базилики обрушились и погребли под обломками всех, кто там находился. Латеранский собор тоже стоит сейчас без купола. В городе много жертв.

— Да, великие беды потрясают мир, — задумчиво произнес Кола.

— Не эти ли знамения должны возвестить приближение божьего суда? — подхватил юноша. — Видно, сбываются библейские пророчества?