Римские войны. Под знаком Марса - [102]

Военной машине Рима в первые два века Империи были по силам и успешные завоевания. В начале правления Августа римская держава продолжала расширяться. Римские войска покорили целый ряд стран и народов – Кантабрию в Северной Испании, Аквитанию, Паннонию, Далмацию, Ретию, ряд альпийских и германских племен. Однако славе великого завоевателя первый принцепс все же предпочитал славу устроителя мира – «Августова мира», как называли его современники и потомки. Август чрезвычайно гордился тем, что при нем в знак мира на суше и на море трижды запирались двери в храме Януса Квирина, что случалось всего два раза за 700 лет от основания Рима. Первый принцепс даже придумал новое божество – Римский Мир – и посвятил ему великолепный мраморный алтарь на Марсовом поле в Риме. Там, где это было возможно, Август использовал не военные, а дипломатические средства. Так, например, было в отношениях с Парфией – сильной державой, расположенной в Месопотамии и за Евфратом на территории Персии. Большой поход против парфян замышлял еще Юлий Цезарь. Но его наследник удовлетворился тем, что парфяне после дипломатических переговоров уступили римлянам Армению и вернули боевые знамена, захваченные во время двух неудачных римских походов в 53 и 36 гг. до н. э. За это достижение Август был даже удостоен малого триумфа и триумфальной арки. Правда, в будущем Рим не отказался от идеи военного разгрома своего могущественного восточного соседа.

Торжество Августа-победителя

В последние годы жизни Августу пришлось отказаться от завоевательных планов. На этот отказ повлияли два события – восстания на Балканах и разгром легионов в Германии. Сначала в недавно покоренных Римом балканских областях Далмации и Паннонии вспыхнуло грандиозное восстание местных племен, подавление которого вылилось в настоящую войну (6-9 гг. н. э.). Она началась в то самое время, когда наиболее боеспособные римские войска воевали в Германии, покоряя племена за Рейном. В 6 г. н. э. римляне рассчитывали силами 12 легионов нанести основной удар по царю племени маркоманнов Марободу, который создал сильный племенной союз, объединив под своей властью несколько крупных племен, и имел войско, насчитывавшееся до 70 тысяч пехоты и 4 тысячи конницы. Известие о мощном восстании в тылу заставило римлян срочно, даже не вступив в непосредственное столкновение с Марободом, заключить с ним мир.

Одной из главных причин недовольства, побудившего далматские и паннонские племена к восстанию, были непомерные налоги, беспощадно взимавшиеся римскими властями. Позднее один из плененных вождей повстанцев заявил подавлявшему мятеж Тиберию, приемному сыну и наследнику Августа: «Вы, римляне, сами виноваты в кровопролитии, потому что посылаете для охраны наших стад не пастухов и собак, а волков». Открытому выступлению против римского господства способствовало то, что легионы были уведены из Далмации для участия в войне с германцами. Восстание оказалось тем более неожиданным и опасным для Рима, что его подняли те самые местные племена, представители которых были призваны во вспомогательные части для кампании против Маробода. Паннонцы вообще уже давно набирались в римские вспомогательные войска и не только были хорошо знакомы с военными порядками римлян, но знали и латинский язык, а многие из них были грамотны и даже увлекались римской литературой. Римская выучка и вооружение делали их очень грозным противником.

Не менее опасным был и сам размах восстания. Общая численность восставших племен превышала 800 тысяч человек. Они выставили почти 200 тысяч пехотинцев и 9 тысяч всадников. Выступление, по всей видимости, было тщательно подготовлено и осуществлялось по единому плану. Возглавили повстанцев незаурядные предводители – «свирепейшие и опытнейшие вожди», как называет их римский историк Веллей Патеркул, современник и участник описываемых событий. Это были паннонец из племени бревков Батон, его тезка из далматского племени десидиатов и некий Пиннет. В самом начале восстания были перебиты римские граждане, в первую очередь солдаты и купцы, находившиеся на территории Иллирика (так иначе называлась северо-западная часть Балканского полуострова, где находились Паннония и Далмация). Немногочисленные войска, выставленные против мятежников, были разгромлены. Этот успех воодушевил также соседние независимые племена, которые вторглись в придунайские провинции.

Часть своих сил восставшие оставили для защиты собственных земель, часть направили в Македонию, чтобы разграбить ее. Остальные войска должны были напасть на Италию. «Ввиду этого, – рассказывает Веллей Патеркул, – был произведен набор войска, а также повсюду и полностью призваны все ветераны. Мужчины и женщины в соответствии с имущественным цензом должны были выставить в качестве воинов вольноотпущенников. В сенате прозвучал голос принцепса: «Через десять дней, если не быть настороже, враг может оказаться на виду у города». В городах Италии, которым угрожала непосредственная опасность, были размещены гарнизоны.

К счастью для Рима мятежники вместо того, чтобы немедленно обрушиться на беззащитную Италию, увлеклись разграблением Македонии и иллирийского побережья Адриатики. Возможно, развить первые успехи восставшим помешало и то, что из строя на время выбыл один из их вождей: десидиат Батон получил тяжелое ранение при осаде одного из городов.