Римские вакации - [105]

Пофин потупился и промямлил:

— Казна пуста. Денег нет…

— И куда же вы дели наше золотишко? — требовательно поинтересовался Антоний и выпрямился.

— Это всё происки Клеопатры, — пробурчал Пофин с недовольной гримасой. — Из-за её интриг… Она всю казну растащила. Хотела подкупить войско, чтобы захватить трон.

— И подкупила? — спросил с интересом Антоний.

— Нет, — энергично покачал головой евнух, отчего его щёки затряслись. — Наши воины под командованием доблестного Ахиллы не пошли на поводу у злобной интриганки и хранят верность своему царю Птолемею Дионису.

— Так, вроде, по завещанию папаши Авлета они на пару с Клеопатрой должны править, — напомнил Антоний. — Тем более оженил он их.

Пофин скорчил скверную гримасу и визгливо воскликнул:

— Клеопатра захотела извести брата своего и мужа Птолемея Диониса, отчего нет ей прощения!

Антоний задумался, почесал подбородок и снова спросил:

— Ну так, а деньги где?

— Нету… — развёл руками Пофин и сконфузился.

— Гони бабло, бля! — не выдержав, рявкнул Серёга и лихо притопнул своим сапожищем.

От такого напора евнух ужаснулся и стал икать, а Антоний нервно подпрыгнул на стуле. Серёга же радостно загоготал, довольный произведённым эффектом.

Антоний с неудовольствием посмотрел сначала на нашего излишне резкого коллегу, потом на судорожно икавшего Пофина и махнул рукой:

— Ладно! Свободны… Завтра чтоб к полудню во дворце нас ждали. И царь ваш малолетний чтоб к тому времени с богами беседы закончил!

Пофин попытался ответить, но из-за непрерывного икания ничего вразумительного не получилось. Тогда он помотал головой, всплеснул руками, что-то промычал и, переваливаясь, пошёл ко дворцу. Негры с опахалами, махая как заведённые, побрели за евнухом. Следом пристроились и все сопровождавшие главного министра лица. Неспешной толпой они двигались к распахнутым медным воротам в стене дворца.

Но одна фигура, державшаяся позади, стала явно замедлять шаг и оттого отставать, затем устроила ходьбу на месте, потом попятилась, попятилась, развернулась и, энергично семеня, шустро направилась к нам.

Глава 17

В которой появляется древний аферист Рабирий.

Это был весьма пожилой, но бодрый старичок с пушистыми сединами вокруг розовой плеши. Морщинистая его физиономия лучилась полнокровным счастьем и радостью; он улыбался во весь щербатый рот и походил на плотника Джузеппе, только что сплавившего папе Карло непонятное полено.

Антоний кисло посмотрел на свежеявленную личность и поморщился.

— Я несказанно счастлив приветствовать несравненного полководца Маркуса Антония Великолепного! — завопил старик оглушительно и неожиданным образом кинулся к оторопевшему Антонию обниматься.

Антоний невежливо его оттолкнул, оглядел и настороженно спросил:

— Никак Рабирий?

— Он самый! — расцвёл в радостной улыбке старичок.

— Ну-с, Рабирий, и чего тебе надо? — бесцеремонно спросил Антоний.

— Ну так… почтение засвидетельствовать… — с образцовой искренностью заявил старичок, смотря на Антония преданно.

Антоний недоверчиво хмыкнул.

— Это что за чудило? — с наглецой поинтересовался Серёга, явно продолжавший чувствовать себя гвоздём программы.

Антоний оглядел гавань, в которую неторопливо втягивались корабли римской флотилии, откинулся на спинку, ухмыльнулся и неспешно пояснил:

— Это известный аферист и выжига!…

Старичок потупился и стеснительно улыбнулся, словно услышал приятный комплимент. Впрочем, при этом он не преминул зыркнуть на нас внимательно.

— Сам римлянин. Из богатого семейства, — продолжал Антоний. — Дела всякие торговые да финансовые крутил. Деньги лопатой грёб. Богаче его в Риме и не было. Личным банкиром Цезаря был…

— Вот, вот, я лояльный и Цезаря люблю! — воскликнул старик.

— … А потом с Птолемеем Авлетом стакнулся. Тот тогда без трона остался. Египтяне его тогда попёрли, потому что тот полный болван был. Не мог править, как положено, налогами душил, а сам только и знал, что оргии устраивать да на флейте пиликать. Да тогда ещё по постановлению Сената мы у Египта Кипр оттяпали…

— В смысле, завоевали? — уточнил Джон.

— Да нет, — спокойно разъяснил Антоний. — Забрали да и всё. По праву сильного… Ну так вот. Египтяне взбунтовались, пинка Авлету дали, а на трон его старшую дочь Беренику посадили. А Авлет в Рим прибежал, искать: кто бы ему помог на трон вернуться. Сенат ему сначала от ворот поворот дал. Помпей, покровитель Авлета, к тому времени вес свой прежний уже потерял. Тогда Авлет решил к Цезарю за благосклонностью обратиться, чтобы тот словечко замолвил. Да на всё деньги нужны были. А сбежал Авлет налегке. Даже жену и детей в Александрии бросил. Тут-то Рабирий и подвернулся. Авлет ему наобещал чуть ли не пол-Египта отдать. Тот деньгами Авлета и стал снабжать без счёта. Правду я говорю, Рабирий?

Старикан согласно кивнул, улыбнувшись довольно, словно повествовалось о его заслугах несомненных.

Антоний продолжил:

— А Авлет деньги швырял как на ветер. У Рабирия свои кончились, а дело-то ещё и не сладилось. Пришлось ему самому под проценты бешеные занимать. А репутация у него была дельца первостатейного. Да ещё про грядущие египетские богатства расписывал как пьяный жрец. Так что чуть ли не весь Рим ему деньги принёс. А, Рабирий? Ты сколько должен остался?