Римская Галлия - [15]

Рядом со знатью, повсюду могущественной, и этой друидической корпорацией, чрезвычайно сильной в ее обособленности, свободные простолюдины составляли лишь слабую и темную массу – plebs[138]. Цезарь изображает ее классом презираемым и утесненным. «Плебеи не принимаются в расчет, – говорит он[139], – они не смеют делать ничего сами по себе, их не допускают ни в какой совет; с ними обращаются почти как с рабами»[140].

У галлов существовали, однако же, промышленность и торговля, т. е. на жизнь их влияли именно такие факторы, которые могли мало-помалу создать и возвысить богатого разночинца рядом с военной знатью. У них выделывались сукна, полотна, оружие, глиняная посуда, колесницы, драгоценные предметы, украшения. Но возникал ли около такого производства особый ремесленный класс? Мы не можем этого утверждать, так как древние даже не говорят нам, осуществлялось ли оно трудом рабских или свободных рук. Цезарь упоминает также о торговых людях в Галлии. Но нам невозможно сказать, были ли они многочисленны и состоятельны, занимали ли они сколько-нибудь видное место в обществе и получили ли некоторое значение в государстве. Мы обречены на незнание очень многого в древнегалльских отношениях.

В Галлии, как кажется, не образовалось ко времени Цезаря отдельного городского класса, по крайней мере такого, который имел бы некоторый вес и численность. В нем было немало городов, но, за исключением четырех или пяти, все были незначительны. Они не являлись крупными и важными центрами населения. Мы замечаем, что когда магистраты хотят собрать большое количество народа, они должны искать его среди полей[141]. Если Цезарь неожиданно появляется перед каким-нибудь городом, он обыкновенно находит на его стенах лишь очень мало защитников[142]. Города могут сопротивляться только при том условии, если они наполнятся сельским населением.

С другой стороны, класс крестьян-собственников также, по-видимому, не был очень многочислен. Цезарь констатирует в сельских местностях ограниченные количества людей, ничего не имеющих, которых он называет «нищими и потерянными», egentes et perditi[143]. Пролетариат уже являлся, таким образом, бичом Галлии и подготовлял в ней удобную почву для всевозможных волнений. Богатые собственники – те, которых Цезарь переименовывает, принадлежали все к знати – занимали обыкновенно на берегу речного потока или в глубине леса род обширной господской усадьбы, в которой они селились, окруженные многочисленными домочадцами[144].

Ha основании рассмотренных подробностей мы можем составить себе общее понятие о галльском обществе: многочисленное сельское население и ничтожный городской класс; множество людей, привязанных к земле, но очень мало собственников; много слуг и мало господ; простонародье, которое ни во что не ставится; очень почитаемое жречество; чрезвычайно могущественная военная аристократия – таковы существенные признаки внутреннего строя этого общества.

Можно указать одну черту в галльских нравах, которая выясняет, как резко были y них обозначены классы и как глубоко разделение между ними. «У галлов во время пиров, – говорит один древний писатель, – почетнейшее место находилось посередине; его занимает тот, кто выше всех по достоинству, рождению или богатству; остальные рассаживаются более или менее близко от него, смотря по их положению, позади каждого помещается оруженосец; телохранители садятся напротив своих господ, рабы служат в круговую»[145].

Глава четвертая О клиентеле у галлов

Характерная особенность общественных отношений Галлии в эпоху до римского завоевания проявляется в том обстоятельстве, что около учреждений, правильных и узаконенных, развивался другой ряд учреждений, которые совершенно отличались от первых и даже были враждебны им.

Описание Цезаря обнаруживает совершенно ясно, что обычная конституция галльских государств шла вразрез с интересами низших классов. Он в особенности отмечает, что государство мало заботилось о защите безопасности слабых членов общества. Человек, который не был ни друидом, ни всадником, был ничем в государстве и не мог совсем рассчитывать на защиту последнего. Законы плохо оберегали его, общественные власти за него не вступались. Если он оставался одиноким, предоставленным собственным силам, для него исчезала всякая гарантия, которая обеспечивала бы свободу его личности и давала бы ему спокойно пользоваться своим добром.

Такая слабость государственных учреждений породила обычай, который сильно поразил внимание Цезаря, и автор старательно отметил его. Люди бедные и немощные искали покровительства y человека могущественного и богатого, чтобы приобрести возможность жить в мире и получить охрану от насилий[146]. Они вступали в подчинение к нему в обмен на оказываемое им покровительство. Они как бы отдавали ему себя и с тех пор принадлежали ему безраздельно. Хотя они по закону не обращались в рабство, но покровитель имел столько же прав над их личностью, как если бы они были настоящими рабами[147]. Он был их господином, они – его слугами. Язык галлов обозначал их термином aмбактов[148]