Римма - Глеб - [8]

 - Он же закрыт.

 - Временно открыт. Оденься.

 - Я в плед замотаюсь, ладно?

 - Валенки свои надень, не май месяц.

 - Не зуди. Обулась.

 Глеб вывел ее на балкон, и велел закрыть глаза. Римма притопывала ногой и улыбалась. Глеб чем-то шуршал, чиркал колесиком зажигалки и что-то напевал.

 - Готово. - Он убрал Риммины ладошки от глаз и повернул в нужную сторону.

 - Ой, что это? - От пола потихоньку отрывался бумажный фонарик. - Как в мультике, - прошептала Римма, с восхищением провожая его глазами. Рядом плыли еще пять штук. Глеб осторожно обнял ее со спины, поправляя плед на тонких плечиках. Теперь ему была понятна ее худоба - постоянная диета не располагала к полноте. Фонарики мирно поднимались в звездное небо. Вокруг сверкали салюты - от китайских свистелок до вполне приличных фейерверков. Проводив последний фонарик, который скрылся за крышей соседнего дома, она повернулась к нему, и тихо сказала:

 - Спасибо, Глеб. Это правда, сказка. - Она осторожно повернулась внутри пледа и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его. От серьезности ее поцелуя у Глеба резко ослабели руки - она выпивала его дыхание, вытягивала душу, вынимала сердце.

 - Римка, ты что творишь?

 - Ты этого не хотел? - Совершенно черные глаза очень близко.

 - Этого не хочешь ты.

 - Глупости.

 - Я тебя люблю.

 - Я знаю, - она даже не вздрогнула. Только снова потянулась к его губам. Он сгреб ее в охапку, и потащил в тепло.

 - Радость моя, если ты сейчас же не остановишься, я тебя изнасилую, - через пять минут пообещал Глеб.

 - Напугал ежа голой жопой! - Римма хихикнула, но немного отодвинулась. Скинула плед, повела плечами. Провела ладошкой от груди до бедра. Повернулась спиной. Переступила через платье. Вытащила шпильки.

 - Римка! Прекрати.

 - Почему?

 - Ты... я....

 - Очень информативно, - она спокойно надела халатик - шелковый, кокетливый и снова села на свое место. Глеб перевел дыхание. - Давай, ты для начала сам себе решишь, чего ты от меня хочешь, а потом уже приходи общаться, ага? - Ровный ледяной голос инеем ссыпался за шиворот, и Глеб мельком подумал, что ему удалось вывести ее из себя.

 - Детей.

 - Еще раз?

 - Я. Хочу. От тебя. Детей.

 - И все? Больше ничего?

 - А что еще прилагается?

 - Ты знаешь, больше потеряешь, чем приобретешь, - она равнодушно смотрела в телевизор. - Поэтому, я не думаю, что игра стоит свеч. Открой шампанское, будь добр.

 - Римма.

 - Что?

 - Ты меня любишь?

 - Нет.

 - Вот поэтому я и не могу.

 - Потрясающе. Мне должно это польстить?

 - Вряд ли. Но пока я не увижу, что ты меня любишь, я не смогу сделать это с тобой.

 - Глеб. Тебе в голову не приходило, что я вообще любить не умею?

 - Все умеют.

 - А. Ну, да.

 - Римма, ты вот сейчас ерунду говоришь.

 - Глеб. У меня было достаточно парней и девушек, чтобы понять - максимум, на что я способна - это верность и ровное теплое отношение. И всем этого было достаточно.

 - Я не все.

 - О да, ты особенный.

 - Ты меня полюбишь.

 - Разумеется. Только у нас замкнутый круг получится.

 - Что ты имеешь в виду?

 - Я имею в виду, что пока мы с тобой не будем спать, я буду считать себя свободной, и соответственно, открытой для новых отношений. А у тебя не будет возможности влюбить меня в себя. Вот и все.

 - Увижу кого рядом с тобой - убью. - Глеб навис над ней на руках.

 - Отелло, да и только. Ты сам не знаешь, что тебе от меня надо. Любовь - слишком эфемерное понятие, чтобы требовать ее от другого человека.

 - Я не требую.

 - А что ты делаешь? Ты мне говоришь - хочешь меня - тогда люби. Знаешь - не хочешь меня - не люби. - Она резко оттолкнула его ладошками в грудь.

 - Ты. Будешь. Моей. Поняла? - выдохнул он ей в губы и осторожно сжал красивую шею в ладони.

 - Я тебя услышала.

 - Моя Снежная Королева. Девочка-весна.

 - Ты пьян и неадекватен. Убери себя с меня.

 - Я тебя теперь из поля зрения не отпущу никогда.

 - Фу, какой ужас. Тебе завтра будет стыдно.

 - Да замолчишь ты, или нет? - с отвращением спросил он и поцеловал ее.

 - Слава тебе господи, разобрались, - пробормотала она, когда халатик с треском разорвался на две неровные части.

 - Замолчи ты, Христа ради, - рявкнул он, и содрал с нее стринги

 - Молчу-молчу. А ты не отвлекайся.

 Он зарычал, запечатывая ей рот поцелуем.

 

 ***

 Спустя два года.

 - Римма, ты где?

 - Я в супермаркете.

 - Что делаешь?

 - Персик ем.

 - Прям там, что ли?

 - Ага. Мне его помыли.

 - Ты меня подожди, пожалуйся, я на светофоре стою.

 - Подожду. Ой!

 - Что такое?!

 - Да соком обляпалась. Все, давай, жду тебя.

 

 ***

 - Давай, девочка, ты сможешь, - спокойная женщина-акушер командовала парадом. Из коридора раздавались торопливые шаги и бормотание. - Там муж твой, что ли?

 - Ага. Ой, мама! Больно!

 - А ты как думала, - женщина погладила роженицу по голове. - Ну, еще рывок. Немножко осталось. Ну, вот. А ты говорила - не смогу, больно....

 Здоровый младенец надрывался от крика, оповещая мир о своем прибытии.

 

 ***

 - Рим, мы тебя заберем.

 - Ой, хорошо бы. У нас сегодня такие роды тяжелые были....

 - Ну, не все как ты рожают.

 - Это да. Кстати, о детях. Ты Сашку с Леркой забрал от родителей?

 - Забрал. Теща меня закормила насмерть.

 - она тебя любит.