Рим: история города - [28]
История римских христианских храмов, несмотря на большое количество прямых свидетельств, остается неясной для науки. Ни одно здание античной церкви не сохранилось неповрежденным. Базилики Константина были снесены либо так пострадали, что по ним можно судить лишь о масштабе и плане застройки. Самые ранние достаточно сохранившиеся здания христианских храмов относятся к началу средневекового периода. Итальянцы называют любую большую церковь, не обязательно епископскую, — дуомо. Слово произошло от латинского «дом», и это согласуется с часто повторяемым, но не доказанным предположением, что христиане до Константина и некоторое время после него молились в домашних условиях. Так, большие дома, стоящие под храмами Святого Климента и Святых Иоанна и Павла, возможно, были первыми домашними молельнями этих мучеников. Позднее над ними построили официальные базилики.
Базилика начала свою архитектурную историю как простой зал с проходами — в нем помещался римский суд. Таковы базилики Юлиана и Ульпиана на римском Форуме. На протяжении столетий, однако, здания увеличивались в размерах и изменялись. Так, в руинах базилики Максенция/Константина мы видим зал с множеством проходов, с высоким сводом и двумя апсидами (хотя первоначальный план предполагал только одну апсиду). Кажется, эти здания, вместе с традицией постройки круглых погребальных камер, с начала Средневековья задали образец возведению таких церквей. Высота базилики Максенция и сложность ее сводов, возможно, повлекли за собой необходимость постройки трансептов, так возник традиционный крестообразный план базилики, к которому все мы привыкли. И все же большинство типичных средневековых базилик в Риме не имеют трансептов. Лучшие примеры попытки полного приближения к средневековому плану и декору — это церкви Санта-Мария-ин-Космедин (с «устами истины») и церковь Святой Сабины на Авентине. Хотя в обоих случаях черты строений не всегда подлинные, намерением реставраторов XX века было возвращение этим зданиям облика, погружающего в атмосферу раннего Средневековья. Почти все церкви в Риме подверглись барочному украшательству, поэтому всегда приятно, когда видишь, что некоторые здания освободили от наслоений XVII века, и они обрели исходное величие простоты и строгости.
Из античного прошлого средневековые церкви Рима унаследовали традицию украшать храмы мозаикой. Как правило, она покрывает апсиды, а в зданиях больших размеров, таких, как церкви Санта-Мария Маджоре и Святой Марии в Трастевере, мозаики украшают и триумфальную арку. Мозаичные работы относят к периоду с IV по XIII столетие, хотя ученые почти уверены в том, что к концу XIII века ремесленники сознательно подражали старым мастерам, копируя их манеру до мельчайших деталей и весьма затрудняя таким образом датировку современным исследователям. Так, очень вероятно, что оформление мозаичного полотна на апсиде верхней церкви Святого Климента заимствовано из нижней. Тонкость и красота синих и красных мозаичных фрагментов, сверкающих, словно драгоценности на фоне тусклого золота, опровергает ошибочное представление о Темных веках.
Еще одна поразительная черта средневекового римского мастерства — украшение всего, от могил до подсвечников, в стиле Космата. Техника инкрустации названа по имени ее главных творцов — семьи Космата. Они использовали фрагменты цветного мрамора, который добывали на руинах. Некогда этот мрамор украшал тысячи античных общественных зданий. Кусочки мрамора из разрушенных бань II века обрели вторую жизнь в орнаментах узорного пола особо почитаемых храмов. Римскому декору присущ круговорот созидания красоты, подобный круговороту воды в природе: ничто не исчезает бесследно, вновь и вновь возвращаясь на круги своя.
В те тревожные с экономической и с политической точки зрения времена неизменно сохранялось стремление города пап к эстетическому и культурному идеалу. Взять хотя бы понтификат папы Пасхалия (817–824). Пасхалий должен был вести тонкую игру с преемниками Карла Великого, в особенности с Людовиком Благочестивым и его сыном Лотарем. Папство и империя еще недавно были союзниками, достаточно самонадеянными, чтобы начать интриги. Пасхалий оказался замешан в убийстве двух заметных фигур в профранкски настроенных кругах и к концу своего короткого, но активного понтификата сделался фигурой местного и международного неприятия. Тем не менее как меценат он имел мало соперников среди средневековых любителей искусства. Мозаики, которые украшают капеллу с гробницей его матери в церкви Санта-Прасседе (Святой Пракседы), так же хороши, как и шедевры того времени в Равенне или Константинополе. Другой храм, обязанный своим великолепием Пасхалию, — Санта-Мария-ин-Домника. На мозаике апсиды можно увидеть самого Пасхалия с квадратным голубым нимбом, это его прижизненное изображение. Над головами других фигур — канонизированных мертвых — нимбы золотые. Хотя в некоторых ранних календарях Пасхалия и называют святым, похоже, он этого звания не заслужил, разве только за меценатство.
Поскольку мы можем оценить глубину падения средневекового папства, сделаем небольшое отступление и рассмотрим карьеры двух римских женщин X столетия (высоки ли их достижения, судить вам). Феодора, носившая титул
