Рилла из Инглсайда - [104]
«Если бы только его отец остался в Глене, где я могла бы наблюдать за Джимсом и часто брать его к себе, я бы так не беспокоилась, — размышляла она. — Но я предчувствую, что они здесь не останутся… и для Джимса все сложится ужасно неблагоприятно. А ведь он такой сообразительный малыш… у него, что ни говори, есть честолюбие… и он не ленив. Но у его отца никогда не будет ни цента, чтобы помочь сыну получить образование или начать свое дело. Джимс, мой малыш военного времени, что же будет с тобой?»
Джимса в этот момент ничуть не заботило, что будет с ним. Он радостно следил за проделками полосатого бурундучка, резвившегося на крыше полустанка. Когда поезд тронулся, Джимс торопливо подался вперед, чтобы в последний раз взглянуть на мохнатого проказника, и отпустил руку Риллы. Она была глубоко погружена в размышления о том, что ждет Джимса в будущем, а потому совсем забыла следить за тем, что происходит с ним в настоящем. А произошло то, что Джимс потерял равновесие, полетел головой вперед прямо через узкий дощатый настил платформы полустанка и приземлился за ней в зарослях больших папоротников.
Рилла взвизгнула и от ужаса совершенно потеряла голову. Она спрыгнула на нижнюю ступеньку вагона и соскочила с поезда. К счастью, он все еще шел сравнительно медленно, и, также к счастью, у Риллы хватило здравого смысла прыгнуть в направлении его хода; тем не менее она упала и беспомощно растянулась под насыпью в канаве, заросшей золотарником и кипреем.
Никто не видел, что произошло, и поезд, быстро проехав поворот, помчался дальше по пустоши. Ошеломленная падением, но невредимая, Рилла поднялась на ноги, выкарабкалась из канавы и, как безумная, пронеслась на другой конец платформы, ожидая найти Джимса мертвым или разбившимся. Но Джимс, если не считать нескольких синяков и большого испуга, никак не пострадал. Он был так напуган, что даже не заплакал, но Рилла, обнаружив, что он жив и здоров, отчаянно зарыдала.
— Пвотивный поезд, — с отвращением заметил Джимс. — И Бог пвотивный, — добавил он, бросив сердитый взгляд на небо.
Рыдающая Рилла засмеялась, так что ее состояние стало очень напоминать то, которое ее отец назвал бы приступом истерии. Но она сумела совладать с собой прежде, чем истерика смогла лишить ее способности сделать это.
— Рилла Блайт, мне стыдно за тебя. Немедленно возьми себя в руки. Джимс, нельзя говорить такие слова.
— Бог сбвосил меня с поезда, — упрямо заявил Джимс. — Ведь кто-то меня сбвосил. Ты не сбвасывала. Значит, это был Бог.
— Нет. Ты упал потому, что отпустил мою руку и слишком сильно наклонился вперед. Я предупреждала тебя. Так что ты упал по своей собственной вине.
Джимс внимательно посмотрел на нее, чтобы убедиться, что она говорит серьезно, а затем, снова взглянув на небо, сказал небрежно:
— Тогда, Бог, извини.
Рилла тоже окинула взглядом небо. Его вид ей не понравился: с северо-запада надвигалась тяжелая грозовая туча. Что же делать? Никакого другого вечернего поезда не было: дополнительный девятичасовой ходил только по субботам. Смогут ли они добраться до дома Ханны Брустер, за две мили от этого полустанка, прежде чем начнется гроза? Рилла подумала, что одна добралась бы туда довольно легко, но с Джимсом… это было совсем другое дело. Выдержат ли такой долгий путь его маленькие ножки?
— Придется попробовать, — сказала Рилла в отчаянии, — другого выхода нет. — Мы могли бы, конечно, переждать грозу под навесом платформы, но, возможно, дождь будет идти всю ночь, да и тьма тут будет кромешная. А если нам удастся добраться до Ханны, она приютит нас на ночь.
Ханна Брустер, когда она еще была Ханной Крофорд, жила в Глене и ходила в школу вместе с Риллой. Тогда они дружили, хотя Ханна была на три года старше. Она вышла замуж очень рано и переехала с мужем в Миллуорд. Жилось ей нелегко: тяжелая работа, малыши, не слишком работящий муж, так что Ханна редко ездила повидаться со своими прежними гленскими соседями. Рилла навестила ее лишь один раз, вскоре после ее замужества, но это было несколько лет назад, и с тех пор они не виделись. Однако Рилла знала, что они с Джимсом всегда будут желанными гостями и получат приют в доме розовощекой, доброй, щедрой Ханны.
Первую милю они одолели бодро, но вторая оказалась тяжелее. Дорога, которой редко пользовались, была неровной и изрытой глубокими колеями. Джимс так устал, что последние полмили Рилле пришлось нести его на руках. Она добралась до фермы Брустеров почти обессиленная и со вздохом облегчения поставила Джимса на дорожку возле дома. С неба, затянутого черными тучами, начинали падать первые тяжелые капли дождя, и раскаты грома раздавались совсем близко. И тут ее ждало неприятное открытие. Шторы были задернуты, двери заперты на замок. Очевидно Брустеров не было дома. Рилла подбежала к маленькому амбару. Он тоже был заперт. И никакого другого места, где они с Джимсом могли бы укрыться! У маленького выбеленного домика не было ни крыльца, ни веранды. Уже почти стемнело, и положение казалось отчаянным.
— Мы укроемся в доме, даже если для этого мне придется разбить окно, — сказала Рилла решительно. — Сама Ханна захотела бы, чтобы я так поступила. Она была бы очень огорчена, если бы узнала, что я пришла к ее дому, чтобы укрыться от грозы, и не смогла попасть внутрь.
«Энн из Зелёных Крыш» – один из самых известных романов канадской писательницы Люси Монтгомери (англ. Lucy Montgomery, 1874-1942). *** Марилла и Мэтью Касберт из Грингейбла, что на острове Принца Эдуарда, решают усыновить мальчика из приюта. Но по непредвиденному стечению обстоятельств к ним попадает девочка Энн Ширли. Другими выдающимися произведениями Л. Монтгомери являются «История девочки», «Золотая дорога», «Энн с острова Принца Эдуарда», «Энн и Дом Мечты» и «Эмили из Молодого месяца». Люси Монтгомери опубликовала более ста рассказов в газетах «Кроникл» и «Эхо», прежде чем вернулась к своему давнему замыслу, книге о рыжеволосой девочке и ее друзьях.
Героине романа Валенси Стирлинг 29 лет, она не замужем, никогда не была влюблена и не получала брачного предложения. Проводя свою жизнь в тени властной матери и назойливых родственников, она находит единственное утешение в «запретных» книгах Джона Фостера и мечтах о Голубом замке, где все ее желания сбудутся и она сможет быть сама собой. Получив шокирующее известие от доктора, Валенси восстает против правил семьи и обретает удивительный новый мир, полный любви и приключений, мир, далеко превосходящий ее мечты.
Канада начала XX века… Позади студенческие годы, и «Аня с острова Принца Эдуарда» становится «Аней из Шумящих Тополей», директрисой средней школы в маленьком городке. С тех пор как ее руку украшает скромное «колечко невесты», она очень интересуется сердечными делами других люден и радуется тому, что так много счастья на свете. И снова поворот на дороге, а за ним — свадьба и свой «Дом Мечты». Всем грустно, что она уезжает. Но разве не было бы ужасно знать, что их радует ее отъезд или что им не будет чуточку не хватать ее, когда она уедет?
Во втором романе мы снова встречаемся с Энн, ей уже шестнадцать. Это очаровательная девушка с сияющими серыми глазами, но рыжие волосы по-прежнему доставляют ей массу неприятностей. Вскоре она становится школьной учительницей, а в Грингейбле появляются еще двое ребятишек из приюта.
Канада конца XIX века… Восемнадцатилетняя сельская учительница, «Аня из Авонлеи», становится «Аней с острова Принца Эдуарда», студенткой университета. Увлекательное соперничество в учебе, дружба, веселые развлечения, все раздвигающиеся горизонты и новые интересы — как много в мире всего, чем можно восхищаться и чему радоваться! Университетский опыт учит смотреть на каждое препятствие как на предзнаменование победы и считать юмор самой пикантной приправой на пиру существования. Но девичьим мечтам о тайне любви предстоит испытание реальностью: встреча с «темноглазым идеалом» едва не приводит к тому, что Аня принимает за любовь свое приукрашенное воображением поверхностное увлечение.
Канада начала XX века… На берегу красивейшей гавани острова Принца Эдуарда стоит старый домик с очень романтичной историей. Он становится «Домом Мечты» — исполнением сокровенных желаний счастливой двадцатипятилетней новобрачной. Жизнь с избранником сердца — счастливая жизнь, хотя ни один дом — будь то дворец или маленький «Дом Мечты» — не может наглухо закрыться от горя. Радость и страдание, рождение и смерть делают стены маленького домика священными для Ани.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.
«Дом мечты» — очередной роман серии «Дамское счастье» и один из серии романов американской писательницы Люси Монтгомери, чье литературное творчество заслужило внимание и одобрение Марка Твена.Это поэтичное повествование о молодой женщине, ее семье, друзьях и подругах Благодаря ее уму, любящему сердцу и женской интуиции люди и даже природа становятся лучше, добрее, прекраснее.В жизни главной героини не все происходит гладко Однако она мужественно преодолевает препятствия, потому что относится к «расе Джозефа»…Что это за загадочная раса? Ответ читатели найдут на страницах романа.
Впервые переведенная на русский язык книга известной канадской писательницы Люси Мод Монтгомери (1877–1942), открывающая новую серию романов, повествует о судьбе рыжеволосой героини, которую Марк Твен назвал "самым трогательным и очаровательным ребенком художественной литературы со времен бессмертной Алисы".
По соседству с Блайтами поселилось семейство овдовевшего священника. Отец живет в мире Бога и фантазий, а изобретательные и непоседливые отпрыски предоставлены сами себе. Толком не зная, что можно, а чего нельзя, они постоянно влипают в истории. И все же трудно представить себе более любящую и заботливую семью.
Канада начала XX века… Инглсайд — большой, удобный, уютный, всегда веселый дом — самый замечательный дом в мире, по мнению его хозяйки, счастливой матери шестерых детей. Приятно вспомнить прошлое и на неделю снова стать «Аней из Зеленых Мезонинов», но в сто раз лучше вернуться домой и быть «Аней из Инглсайда». Она стала старше, но она все та же — неотразимая, непредсказуемая, полная внутреннего огня, пленяющая своим легким юмором и нежным смехом. Жизнь — это радость и боль, надежды, страхи и перемены — неизбежные перемены.