Рики Макарони и Гриффиндорская мафия - [43]

— Благодарю, — процедил Снейп.

— Итак, Ричард, — вернулся к нему Дамблдор. – Кто надоумил тебя пойти в комнату необходимости?

Рики сжал зубы и потупился.

— Нигеллус, — ответил за него Снейп. – Но желание заменить палочку исходило целиком и полностью от самого Макарони. Честно говоря, это Поттер надоумил его, что палочка должна ему соответствовать, причем еще до того, как Ричард приехал в школу, — с плохо замаскированным злорадством сообщил Снейп. — Впоследствии он консультировался с мисс Олливандер, которую так кстати встретил в поезде.

— Кстати, каким образом ее палочка оказалась у тебя? – спросил директор.

— Мы поменялись. Она почувствовала, что моя прежняя ей больше подходит, — сказал Рики.

— Прежняя палочка оказывала слишком нетипичное для него воздействие, — добавил Снейп. – Олливандер перестарался.

— Он всего лишь выполнял распоряжение министра. И Вы, помнится, были с ним солидарны.

— Это мистер Поттер убедил всех, что меня надо воспитывать? – холодно вмешался Рики.

— И да, и нет, — загадочно улыбнулся директор. — Видишь ли, это особая палочка. Можно сказать, национальное достояние. И последний вопрос, Ричард. Когда брал палочку, ты ничего не почувствовал? На ней самой, или около?

— Ну, почти возле. Меня ударило током.

Профессора не шелохнулись, но в глазах обоих полыхнул странный огонь.

— Они все‑таки сделали это. Установили барьер, — произнес директор.

— Ничего удивительного, Министерство всюду сует свой нос, жаждет подстраховаться. Я говорил, их близко нельзя подпускать ни к чему, — фыркнул Снейп, обеспокоено глядя на Рики. – И что дальше? Как ты себя чувствовал?

— Потом это внезапно прекратилось, и я взял палочку, — ответил Рики.

— Сегодня же свяжусь с Министерством и потребую объяснений, — пообещал сам себе взволнованный директор. – Они не понимают, что здесь – школа?

— И дети, которые излишне любопытны, — вторил Снейп. – На книге то же заклятье?

— Да, только утроенное, — сказал директор.

Внезапно оба уставились на Рики.

— Нет, — четко постановил директор.

— Вы правы, — согласился профессор Снейп.

— Моя палочка как‑то защищала книгу, о которой вы говорите? – предположил Рики.

Судя по взглядами, которыми обменялись профессора, они жалели, что так много выболтали при нем.

— Да, — ответил директор.

— Я хочу сохранить палочку при себе, — отчаянно попросил Рики.

Директор глубоко задумался. Рики ждал, что скажет этот человек, с одной стороны, надеясь, что его решение будет благосклонно, с другой, от этого внутри Рики все переворачивалось, он совершенно не желал понимать их заботы, а только то, что зависеть от чьих‑то решений противно. Профессор Снейп, судя по виду, тоже не был равнодушен к проблеме Рики, но ждал молча, никак не пытаясь повлиять на волю своего начальника. Наконец, директор задорно улыбнулся, вызвав этим в Рики тихую ярость, и объявил:

— Похоже, в настоящий момент у меня нет иного выхода. Но эта палочка у тебя временно, пока не сделают другую. Она нужна для защиты книги. – Он кивнул Рики, затем повернулся к Снейпу. – Северус, как нам быть с нарушителями школьных правил? Я в затруднении.

— Да, задачка! Макарони, по существу, всего лишь вел себя, как подобает слизеринцу, а Нигеллус – как подобает другу; он — лучший ученик этой параллели, и, честно говоря, мне совсем не хочется налагать на него взыскание. А мисс Олливандер не из моего колледжа, так что решать не берусь. Может, предоставим их семьям возможность наказать их? Этого будет достаточно.

Предложение профессора, тут же утвержденное директором, Рики совсем не понравилось, хотя он плохо понял, какое именно наказание они имеют в виду. Снейп не поленился высказать сожаление, что родителям Рики сообщать бесполезно – они, по словам того же Поттера, совершенно равнодушны к магическому правопорядку.

Итак, Рики отпустили, еще раз напомнив, чтоб он не обольщался – палочку все равно заберут. Завуч остался с Дамблдором, у них еще были какие‑то дела, а Рики пошел на обед.

Он все думал, как же ему оставить палочку у себя. Он недолго владел ею, но за это время успел понять, что истинная магия возможна только с ней. Рики, конечно, не преувеличивал значение палочки в его жизни: например, между мизинцем и палочкой он без колебаний выбрал бы первое. Хотя Рики чувствовал, что, познав этот успех, ему будет трудно вернуться в мир обычных людей, все же он предпочел бы, потеряв палочку, расстаться с миром магии, в котором в подобном случае ему нечего будет делать. Но ему не оставили такого выбора: гриффиндорская мафия желала, чтоб он отдал сущность, делающую его настоящим волшебником, и при этом продолжал заниматься колдовством. Но без палочки последнее утрачивало для него всякий смысл. Рассуждая так, он успел спуститься с мраморной лестницы и завернуть на обед.

Крик заставил его ускорить шаг – крик, доносящийся из Большого Зала. Недоумевая, что могло произойти, Рики попытался вспомнить, бывало ли такое раньше, но ничего в голову не пришло. Обычно в школе никто не позволял себе повышать голос, а это значило, что в Большом зале происходит нечто из ряда вон выходящее.

Вбежав туда, он замер на месте, сразу приковав все внимание к столу «Хуффульпуффа». Перед Селеной висел красный, как она сама, конверт, и вопил голосом мистера Олливандера: