Рик: Прогулка в небесах - [20]

  У меня непроизвольно морщится лицо, как от кислого яблока с располовиненным червячком. Слуховые рецепторы на грани истерики, а кулаки так и чешутся убавить звук самым радикальным способом - вырыванием розетки.

  Но... но приходится терпеть. Я ведь в гостях, и не где-нибудь, а в Замке! Что бы это ни значило. Может законы гостеприимства этого места требуют наличия рядом с гостем сопровождающего с веником вместо языка. Этакого гида - или гада (как правильно?) - гореизвестного своими пересоленными шуточками и непроходимым лабиринтом мозгов, где Минотавр уже давно скопытился вместе с Тесеем и прочими Ариаднами.

  Я постарался отвлечься и думать о чём-нибудь приятном, например, о белокурой проводнице. Но в таком виде, чтобы это не мешало идти. А параллельно приспосабливал походку под Чернявого с этаким регулярным неопределённым покачиванием головой - на случай вопросительной интонации - мол, и да, и нет, и согласен, и не очень, "не то сына, не то дочь, а неведому зверушку..." А что делать?

  На ум стали приходить разные глупости, типа попросить у местного завхоза безразмерную лестницу, чтобы влезть на неё и снять парочку звёздочек для Фиалки (это я так окрестил свою провожатую за её глаза). М -да, садовод - любитель. Или представлял себя этаким пчёлом (или шмелем?), летающим, жужжащим и опыляющим известные цветы... Это уже из энтомологии.

  Мы наконец-то упёрлись в цель нашего путешествия, так как Чернявый резко перестал сорить словами и с довольной ухмылочкой сделал приглашающий жест. "Ваши апартаменты, вам и открывать".

  Я толкнул дверь, но этого оказалось недостаточно, пришлось приложиться плечом и немного покряхтеть. Возможно прозвучал необходимый звуковой сигнал, так как массивные: полтора метра в ширину и два с половиной метра в высоту створки жалобно попискивая (что значит, голосок не соответствует масштабам, кастрированные, что ли?), стали проваливаться внутрь помещения...

  В носу защипало, глаза стали слезиться, я судорожно ухватился за обонятельный орган, пытаясь остановить необратимые процессы. Не хватало ещё расплакаться перед этим наглым самоуверенным дюлем! Щёки раздулись, лаза зажмурились и... Как чихнул!

  Словно осколочная граната, взорвалась носоглотка, показалось даже, что перед глазами мелькнули верхние зубы, отдача аж стрельнула в позвоночник. Немного отдышавшись, ослепший и оглохший, стал проверять, всё ли нормально, нет ли разрывов. И только уж хотел с облегчением вздохнуть, как сзади хрястнула как минимум авиабомба.

  Барабанные перепонки испуганно дёрнулись. Поздно. Взрывная волна внесла в помещение - и так, удачно, в лузу, не задев борта, приземлился на все четыре конечности, как раз для устойчивости (говорят, наши предки так и передвигались, изредка приземляясь на пятую). В голове звон, подташнивает... Контузило, блин.

  Сколько времени прошло, затрудняюсь ответить, но я начал кое-что различать, увидел, как в дверной проём проникло то, что осталось от Чернявого: безумные глаза, какой-то сумасшедший карнавальный грим из соплей, слюней и крови - он пытался остановить её, максимально погружая фаланги пальцев правой руки в ноздри, волосы будто покрыты инеем и разметённые в таком жутком беспорядке, словно голову Чернявого использовали вместо метлы. Он поколдовал у дверей, и в помещении зажёгся свет. И тут снова началось щекотание в носу.

  Одного только бреющего взгляда по окружающим "прелестям" хватило, чтобы понять, в чём дело. Маскировочная паутина, туман из пыли, и пространство, будто присыпанное снегом. Вот тебе и первый день зимы... Да, давненько сюда не ступала нога человека.

  Не дожидаясь, пока носоглотку разорвёт очередной "чих", я дал задний ход. Задний бампер врезался во что-то мягкое, и тяжело дышащая масса, проверяя крепость моего позвоночника, шмякнулась сверху, панически шаря суетливыми руками по моим ушам и волосам, продолжая наводить беспорядок в моей причёске.

  Чистенький коридор уютно встретил нас, и я, и Чернявый, сползший с меня, как какая-то бескостная масса, без стука, прилипнув к полу, продували ноздри и прочие вытяжки, в которые могла набиться пыль. Взгляд, в котором мы с Чернявым соединились как некие родственные души можно было охарактеризовать коротко: депрессивно-метеоритный. Как у людей тяжко отпахавших, когда резервные силы уходят на удержание стакана, а прочие процессы контролируются постольку - поскольку.

  - Сейчас придут твои люди, сам разбирайся, что к чему, - Чернявый поднялся и похромал по коридору прочь, лёгким похлопыванием по одежде тщетно пытаясь избавиться от пыли.

  Я уныло смотрел ему вслед, пока он шёл, потом просто смотрел вдоль коридора, но всё также уныло, пока сказанное на прощание Чернявым предложение не заняло своё конкретное положение у меня в голове. "Твои люди..." Круто. Мои? С какой это радости? То есть, горести, то есть... Тьфу! В смысле, кто их закрепил за мной? Это же огромная ответственность! Надо закончить какое-нибудь высшее учебное заведение, типа Ускоренных Курсов Моисея или Магистратуру Ваньки Сусанина, чтобы иметь право на права вождения. Это целая наука! Мужчин отправлять на промысел, за добычей, типа "забивания козла", учить продлевать род человеческий и присадить на что-нибудь вроде футбола. Женщин отправлять "в лес за ягодами и орехами" (а что, проблема пропитания наипервейшая у нас в обществе, да и витамины ещё никому не мешали; нечего без дела шляться, оберегая домашний очаг - для этого достаточно и меня), отогревать их собственным вниманием и дыханием, следить, чтобы косметика не убывала (они без неё чахнут), ну, опять же, учить продлевать род человеческий... Вот с детьми и стариками посложнее. Какой фронт работ на них навесить? Знаю, что у детей нельзя отнимать конфеты, так как у них от этого срабатывает сигнализация. А старикам необходимо вовремя доставлять какие-то "судна", иначе при опоздании можно потерять стиральную машину... На этом мои познания заканчивались.