Ригодон - [3]
– Вы из «Леспуар»?
– Совершенно точно, Селин! Мы себя спрашивали, да и сейчас спрашиваем, мы и наши друзья, действительно ли вы такой низкий и подлый ублюдок, как об этом везде твердят?… Вот мы и пришли спросить вас.
– А кто ваши друзья?
– Прежде всего – великий Кусто![2]
– Отменный кусок дерьма среди тех, кто писал обо мне!.. Откуда этот тип?
– Из «Je suis Partout». [3]
– Значит, служащий Леска и «Propaganda-staffel».
– Он утверждает, что вы были на содержании у немцев, он написал это черным по белому с присущей ему смелостью в нашей «Rivarol»! «Rivarol» стоит десяти «Юма»! [4]Знайте же! Вы это знаете? Что вы нам ответите, Селин?
– Прескучные девственники, так знайте же! Если бы я должен был отвечать на всякую хреновину, на газетную белиберду, на все письма, то остаток своей жизни потратил бы только на это!.. Мне нужно закончить свою хронику, у меня большие долги!.. Кусто – мелкий завистник, незадачливый депутат, созданный лишь для того, чтобы приводить в исступление зубоскалов вроде вас…
Негодяй, вот что я думаю… а эти двое, кипящие негодованием и брызгающие слюной, с равным успехом могли бы представлять и правых, и левых, и центр… из века в век… одно и то же! Такие же злобные мудаки… фанатики, заговорщики, Гизы, последователи Шамбора или Отчаянных! Черт их разберет! Этьенн Марсель или Юановичи… из другой эпохи!.. Будущее всех рассудит! Молочные железы знаменитостей и тщательно подобранные к ним ляжки – лишь это их волнует!
– Селин, мы уже говорили об этом по телефону, и мы снова спрашиваем вас, как далеко вы могли бы зайти в своем эгоизме, предательстве, подлости?
– О, дорогие друзья, я могу зайти очень далеко!
– Да, но примите во внимание, Селин, у вас остается только один шанс, последний! Мы должны вас предупредить! Определяйтесь! Иначе – правосудие свершится! Конец, конец вашим выходкам!
– Черт! А я думал, оно уже свершилось!
– О-ля-ля, конечно, нет!.. Это будет наше правосудие! Оно беспристрастно!
– В чем же дело?
– Неужели вы не читали?… Ну, конечно, вы ничего не читаете!.. За исключением, разумеется, какой-нибудь пошлятины!
– Смилуйтесь! Смилуйтесь! Я хочу знать!
– Программа новой волны! Наша «Леспуар» печатает сообщения от нашего верховного Ясновидящего! Слушайте, запоминайте, размышляйте, несчастный! «Согласно духу Истории Франция и Германия становятся братскими странами».
– Тысяча чертей, убирайтесь прочь! О, что я слышу! Проходимцы! Чтобы я вас больше не видел! Выпускаю собак!
Я готов разодрать их на части… Но эти субъекты уже исчезли! Дул ветер…
Хотя я действовал быстро, почти сразу же выставил этих, остряков за дверь, назавтра в редакциях и на верандах станут смаковать происшествие. Вы же знаете, любимое занятие всякой сволочи – пакостить ближним, о да!.. Он смеет!.. Он полил грязью нашего великого жреца, стоящего по сравнению с ним на недосягаемой высоте, вы только подумайте! Более того, он предъявляет претензии, его ограбили… бросили в тюрьму и т. д. и т. д., он инвалид войны на 75 процентов, получил медаль за военные заслуги задолго до Петэна.[5]
Проклятье! Я совсем слабо реагирую!.. Роюсь, перетасовываю бумаги… Нашел! Сверяю тексты!.. И никакого цитирования стихов!.. Скорее, пресс-конференция, я созываю журналистов… читаю! Текст Барьявеля.
«Я считаю, что двадцатый век знает сегодня только одного новатора, Фердинанда. Я бы даже сказал, только одного писателя. Надеюсь, ты не обидишься. Он выше всех нас. То, что его мучают и преследуют, это нормально. Ужасно писать такое, когда думаешь, что этот человек жив, но в то же время, именно потому, что он велик, нельзя не рассматривать его вне времени и вне обстоятельств, которые его угнетают. Я глубоко убежден, что если человек велик, тем более он пригоден для роли мишени, в которую летят стрелы со всех сторон, ранящие его. Спокойное существование – только для посредственностей, чьи лица неразличимы в толпе. Селин хотел бы вернуться в Париж или во Францию, и ты сделаешь все возможное, чтобы ему помочь, но скажи себе: где бы он ни был, его станут преследовать. Его желание обрести покой в каком-то другом месте – не более чем мечта. Он не найдет покоя нигде. Его будут преследовать до самой смерти, куда бы он ни поехал. Он это отлично знает. И ничего не может с этим поделать, как ничего не можем поделать и мы. Мы в силах только кричать при каждом удобном случае, что он самый великий, но, поступая так, лишь множим ненависть к нему ничтожеств и посредственностей, кастратов, всех тех, кто околевает от злобной зависти, как только их заставляют поднять головы, чтобы показать горные вершины. Имя им – легион».
Я не рассчитывал на большой эффект… но не вышло никакого! Наоборот!
– Его Барьявель. о-ля-ля, такой же прогнивший до мозга костей, как он сам! И его в ту же канаву!
Снова др-р-р-ин!.. Телефон… на сей раз это уж действительно чересчур! Мольер умер оттого, что его достали… Поклен!.. Поклен! Эта маленькая интермедия! Пожалуйста!.. И этот балет!.. Людовик XIV дает большой бал! Нынче вечером!.. Две тысячи кувертов! Именно сегодня вечером! Мольер умер, когда его потревожили… он должен был бы ответить: да пошел ты ко всем чертям!.. На галеры, Поклен!.. Чересчур мягкий, он умер на сцене, выхаркивая свои легкие, истекая кровью из-за собственной покладистости… Я знаю, что меня ждет, лично меня, а не Мольера, если буду изнурять себя ради Бена Ахилла…
Роман «Путешествие на край ночи» (1932) — одно из ключевых произведений французской литературы XX в., обладающих зарядом огромной эмоциональной силы. Это бурлескная и горькая исповедь прошедшего сквозь «всеобщее свинство» Первой мировой войны и разуверившегося в жизни интеллигента.
Скандальный и шокирующий роман Луи-Фердинанда Селини — одно из классических произведений французской литературы XX века. Написанный в 1936 году, он широко представил колоритную картину жизни и нравов парижского дна. Посвященный юности писателя, роман «Смерть в кредит» оказал огромное влияние на молодежные движения второй половины XX века.
Перед вами первое издание на русском языке романа «Север» классика французской литературы, одного из самых эксцентричных писателей XX века Л.-Ф. Селина (1894–1961). Как и все другие книги автора, они автобиографичны.По обожженной войной Европе скитаются четверо: сам Селин, его жена Лили, друг Ле Виган и кот Бебер, ставший самым знаменитым котом во французской литературе. Это главные действующие лица, все остальные – эпизодические персонажи: генералы без армий, начальники разбомбленных вокзалов, жители разрушенных немецких городов и деревень, беженцы, потерянные родителями дети, животные, огромное и скорбное шествие живых и мертвых, и все они – вместе с Селином – свидетели Апокалипсиса, где писатель, по его признанию, «и есть хроникер спектаклей Всемирного Театра Гиньолей».
Перед вами первое издание на русском языке романа классика французской литературы Луи-Фердинанда Селина (1894–1961) «Банда гиньолей». Это шокирующее произведение, как и большинство книг писателя, автобиографично.В центре романа — двадцатидвухлетний француз Фердинанд, успевший повоевать на фронтах Первой мировой войны, человек с исковерканными телом и душой. Волею судьбы он оказался в Лондоне среди проституток, сутенеров, лавочников. Его жизнь — это бег с препятствиями, победить которые невозможно, ибо он — одинокий бродяга, пребывающий в вечном конфликте с окружающим миром и самим собой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Большой интерес для почитателей Л.-Ф. Селина (1894–1961) – классика французской литературы, одного из самых эксцентричных писателей XX века – представляет первое издание на русском языке романов «Феерия для другого раза…» и «Бойня».Это была история полкового обоза, которым в 1914 году командовал старший унтер-офицер. Около сотни человек с полковым имуществом, разношерстным вооружением, блуждают по дорогам, следуя наудачу за передвижениями своего полка. Вскоре отряд теряет связь с полком. И попадает в хаотический водоворот армии, вынужденной то наступать, то отступать в пылу сражения.
В каноне кэмпа Сьюзен Зонтаг поставила "Зулейку Добсон" на первое место, в списке лучших английских романов по версии газеты The Guardian она находится на сороковой позиции, в списке шедевров Modern Library – на 59-ой. Этой книгой восхищались Ивлин Во, Вирджиния Вулф, Э.М. Форстер. В 2011 году Зулейке исполнилось сто лет, и только сейчас она заговорила по-русски.
Если б невзначай, по чьему-то недогляду или какому-то недоразумению, повесть Александра Морозова появилась в печати именно тогда, когда была написана, ей, несомненно, был бы вынесен махрово-облыжный приговор: «клеветническая стряпня», «идеологическая диверсия», «рецидив реакционной достоевщины». Ее автора вполне можно было подвести под статью 190-прим — «клевета на советский строй».Теперь же, после всего с нами случившегося, повесть многими может быть воспринята, скорее, как некая ностальгия по тому лучшему, что прежде имелось в людских душах вопреки калечащим их внешним обстоятельствам.В 1998 году «Чужие письма» удостоены Букеровской премии.
Обаяние произведений Кристофера Ишервуда кроется в неповторимом сплаве прихотливой художественной фантазии, изысканного литературного стиля, причудливо сложившихся, зачастую болезненных обстоятельств личной судьбы и активного неприятия фашизма.
В марте 1923 года в Берлинском областном суде слушалось сенсационное дело об убийстве молодого столяра Линка. Виновными были признаны жена убитого Элли Линк и ее любовница Грета Бенде. Присяжные выслушали 600 любовных писем, написанных подругами-отравительницами. Процесс Линк и Бенде породил дискуссию в печати о порочности однополой любви и вызвал интерес психоаналитиков. Заинтересовал он и крупнейшего немецкого писателя Альфреда Дёблина, который восстановил в своей документальной книге драматическую историю Элли Линк, ее мужа и ее любовницы.
Издательство «Текст» продолжает знакомить российского читателя с творчеством французской писательницы русского происхождения Ирен Немировски. В книгу вошли два небольших произведения, объединенные темой России. «Осенние мухи» — повесть о русских эмигрантах «первой волны» в Париже, «Дело Курилова» — историческая фантазия на актуальную ныне тему терроризма. Обе повести, написанные в лучших традициях французской классической литературы, — еще одно свидетельство яркого таланта Ирен Немировски.
В 1980-е годы читающая публика Советского Союза была потрясена повестью «Дансинг в ставке Гитлера», напечатанной в культовом журнале советской интеллигенции «Иностранная литература».Повесть затронула тему, которая казалась каждому человеку понятной и не требующей объяснения: тему проклятия фашизму. Затронула вопрос забвения прошлого, памяти предков, прощения зла.Фабула повести проста: в одном из маленьких городов Польши, где была одна из ставок Гитлера, построили увеселительный центр с дансингом. Место на развилке дорог, народу много: доход хороший.Одно весьма смущало: на строительстве ставки работали военнопленные, и по окончании строительства их расстреляли.