Рифейские горы - [28]

О, только б не докладывала своему Кэйдару раньше времени! Подожди хоть не-сколько дней, ради всего святого! А я придумаю что-нибудь! Обязательно приду-маю…

Раньше он приходил довольно часто, первые дни регулярно, как муж. Ирида пом-нила каждое его посещение. Нет, то, что он брал, не давалось ему даром. И всё равно — всё равно! — добивался. А как, скажите, можно справиться с мужчиной, чьи руки сильные и твёрдые, а сам он выше на целую голову? А главное, им двигал один интерес: удовлетворение своей животной страсти. И он ни перед чем не останавли-вался, и получал своё. А когда уходил, Ирида плакала от бессильной ярости, от оби-ды и унижения, от нанесённого оскорбления. А потом во время прогулок прятала синяки под браслетами, прикрывала лицо лёгкой накидкой, а девушки вокруг пожи-мали с насмешкой плечами. Они не понимают ничего! Для них быть наложницей господина — мечта всей жизни. Ириду же угнетало эта беспечная мотыльковая жизнь. Единственное, что ей оставалось, — воспоминания о прошлом. Свои поездки в степь на любимой бело-рыжей кобылке, танцы и песни у костра по вечерам, а ещё она любила вышивать золотой нитью и бисером. Хатха, старая Хатха, научила этому рукоделию и хвалила свою ученицу.

О, Мать Хранительница, где теперь это всё?! И почему я не умерла вместе с ними?! Лишиться всего, что было дорого с рождения. Потерять всех родных и близких. Остаться жить — и жить вот так! Рабыней, проституткой при мужчине, чьи прикосно-вения вызывают невольную дрожь отвращения и ужас!

Мамочка родненькая, ты рано умерла, чтоб не видеть, что станет с твоей дочкой…

Вся жизнь вокруг казалась ненавистной. Раздражали люди, и дом этот — и вообще всё, что окружало! А ещё теперь этот ребёнок. А ведь он говорил тогда: сын даст полную свободу. Сын! Даже представить невозможно ребёнка от этого чудовища. К тому же Кэйдар получит, что желает, а чтоб навредить ему, чтоб хоть как-то отом-стить за всё, Ирида готова была умереть сама, но, главное, убить его змеиное семя.

Но как это сделать? Как?!

* * *

Адамас вёл себя именно так, как может вести себя мужчина, уверенный в своей неотразимости. Красивый лицом, тёмно-русый и быстроглазый, он очень сильно напоминал кого-то из знакомых. Много и громко смеялся, часто шутил и пил не в меру.

И зачем только Кэйдар привёл его на ужин?

Они начинали с ним вместе когда-то. Первый поход незабываем, он спаевает на всю жизнь.

Но потом Адамас ушёл в торговлю, наследовав огромное состояние отца, занялся перепродажей скота и рабов. И не спешил жениться.

Айну раздражал его внимательный взгляд, прощупывающий, заглядывающий, казалось, под одежду. Неприятно! Айна чувствовала, что нравится ему, да и гость не скрывал этого. Их ложа у низкого стола стояли рядом, но полулежали они не плечом к плечу, одно это и спасало Айну от тесного знакомства. Чувствовала кожей его взгляд и понимала: каждая брошенная им реплика — это попытка удивить, заинтере-совать её, способ привлечь к себе. Часто в его разговоре с Кэйдаром улавливались цифры, огромные суммы, но богатство Айну не интересовало.

Как же он самоуверен и нагл, если, не стесняясь, предлагает связь дочери Правите-ля. Да ещё тогда, когда законный муж в двух метрах за одним столом.

Почему Лидас терпит всё это? Неужели не видит? Этот мужлан чуть ли не щупает мои колени, а ты спокойно улыбаешься! Отец-Создатель! Ну и муж же мне достался!

Уйти нельзя было, пока не подали фрукты, сласти, свежую выпечку. Надо терпеть!

— А что ты приобрёл для себя в этом походе? — Торговец вытеснил в Адамасе воен-ного. Он сожалел не о впечатлениях и риске, а о прибыли, прошедшей мимо носа. — Есть что-нибудь, чем ты можешь похвастаться перед лучшим другом?

— О! — Кэйдар рассмеялся. По смеху, по блеску глаз Айна поняла сразу: брат выпил лишнего, что с ним очень редко бывало. — У меня есть такое, что ты по достоинству оценишь. Ты-то в этом толк знаешь… — Он подозвал одного из слуг, шепнул ему что-то. — Сейчас, я покажу тебе свою добычу…

Наконец-то подали фрукты, маленькие булочки со сладкой начинкой, залитые мёдом орешки, и воду для рук. Айна вытирала пальцы тончайшим полотенцем, когда в комнату привели рабыню.

— Ближе! — Кэйдар указал взмахом кисти на середину зала, как раз в проход между столами, установленными в виде двух ножек с перекладиной.

Девушка явно не знала, куда её ведут, была с непокрытой головой, с открытыми руками и, что самое странное, без пояса и босиком. Но на лицо хорошенькая, прямо миленькая, и волосы очень длинные, светлые, густые, с золотистыми искрами при свете светильников.

Интересно, зачем она Кэйдару здесь?

— Вот она, моя главная добыча! Дочка царя! — Адамас, оценивая рабыню, при этом упоминании, высоко дёрнул бровью. — Ну, как тебе?

"Так это она и есть, царевна виэлийская! Новая наложница брата, — Айна вгляделась чуть пристальнее. — Так это про неё тогда Лидас говорил. — Да, лицом красивая! — отме-тила уже сдержаннее, чувствуя в сердце неприятный укольчик ревности. — И среди варваров бывают красивые женщины". — Немного успокоилась только тогда, когда увидела на руке рабыни чуть ниже локтя желтоватое пятно старого синяка, портив-шее весь вид.