Риф яркости - [19]

Сара снова посмотрела на Хенрика и его сына, которые сидели в глубине помоста. Мальчик Джома выдавал свою тревогу, медленно и нервно сгибая и разгибая руками шапку. Но его отец словно превратился в статую. Сделав краткий доклад о том, что все его заряды готовы, Хенрик остальное время молчал.

Сара всегда считала их профессию раздражающей, уникальной на Джиджо. После стольких лет подготовки, после бесконечных экспериментов и тренировок в небольшом каньоне в горах, разве не хочется им испробовать свое мастерство? Я знаю, что мне бы захотелось.

В детстве и она, и Ларк, и маленький Двер любили вечерами сидеть на чердаке, смотреть, как отражается лунный свет в воде на мельничном колесе, и пугать друг друга рассказами о том, что произойдет, когда Хенрик зажжет свои фитили. С восхитительным ужасом в груди они считали удары сердца, пока – бабах!

Двер любил звуковые эффекты, особенно звук взрыва, который уничтожит дамбу, и все это сопровождалось диким размахиванием руками и морем слюны. Потом младший брат Сары с восторгом описывал стену воды, швыряющую гордые корабли, как игрушки, разбивающую сушильные решетки Нело и движущуюся к окну их спальни, как кулак.

Затем подхватывал Ларк, приводя в ужас и возбуждение младших детей. Он рассказывал, как удар воды разносит чердак, проносится по лесу тару, а фермеры смотрят вниз с жалостью. Сара и Двер начинали плакать, бросались на смеющегося старшего брата и кулаками заставляли его замолчать.

И тем не менее – хотя Ларк и Двер изо всех сил старались ее напугать, они бились и метались во сне, а у Сары никогда не бывало кошмаров. Когда ей снился взрыв, пена окутывала все на Джиджо и волшебно превращала в пушистое облако. И всегда сон кончался тем, что тело ее становилось легче облака и уносилось к сверкающим ночным звездам.

Одобрительный рев вернул ее к происходящему. Вначале она не поняла, исходит ли он от тех, кто требует быстрых действий, или от тех, кто не решается уничтожить результаты труда девяти поколений на основании простого свидетельства зрения.

– Мы понятия не имеем, что видели! – заявил ее отец, забирая бороду узловатыми пальцами. – Можем ли мы быть уверены, что это космический корабль? Может, просто пролетел метеор. Это объяснило бы шум и гвалт.

Это предположение было встречено топотом и насмешками. Нело торопливо продолжал:

– Даже если это корабль, то вовсе не значит, что нас обнаружили! Прилетали и улетали другие корабли – например, шары зангов заправлялись водой из моря. Уничтожили ли мы все тогда? Сожгли ли старейшие племена свои города, когда прилетели люди? Откуда нам знать, что это не еще один крадущийся корабль и седьмая раса изгнанников не присоединится к нашей Общине?

Джоп презрительно фыркнул.

– Позвольте напомнить ученому бумажнику – крадущиеся корабли крадутся! Они прилетают по ночам, прячутся в тени туч или гор. Новый корабль таких усилий не предпринимал. Он нацелился прямо на Поляну Яйца, причем в такое время, когда там воздвигнуты праздничные павильоны и присутствуют мудрецы всех Шести.

– Совершенно верно! – воскликнул Нело. – Сейчас мудрецы должны были бы уже разобраться в ситуации и прислали бы видение, если бы сочли нужным…

– Видение? – прервал Джоп. – Ты серьезно? Мудрецы снова и снова напоминали нам, что видениям нельзя доверять. Во времена кризиса они могут как раз отвлекать внимание. – Джоп зловеще помолчал. – Или связи нет по другой, гораздо более ужасной причине.

Он подождал, пока все поймут, на что он намекает. Слушатели в ужасе ахали. Почти у всех в паломничестве этого года участвовали родственники или близкие друзья.

Ларк и Двер – вы в безопасности с тревогой думала Сара. Увижу ли я вас снова?

– Традиция предоставляет право решать каждой общине. Уклонимся ли мы, если наши близкие заплатили более дорогую цену, чем несколько зданий и вонючая дамба?

Гневные крики ремесленников заглушил одобрительный гул сторонников Джопа.

– Порядок! – кричала Фру Нестор, но ее голос терялся в хаосе. Джоп и его приспешники требовали голосования.

– Выберем Закон! Выберем Закон!

Нестор с поднятыми руками призывала к порядку; она явно страшилась уничтожения своего города, превращения его в простую деревню, богатую набожностью, но бедную всем остальным.

– Кто еще хочет высказаться?

Нело попытался выступить еще раз, но выкрики не дали ему говорить. Где это видано, чтобы так обращались с бумажником? Сара чувствовала его позор и стыд, но будет гораздо хуже, если его любимая фабрика исчезнет под всеуничтожающей волной.

У нее появилась странная мысль: может, нужно пробраться на старый чердак и там ждать прихода волны? Чье предсказание окажется верным? Двера и Ларка? Или те картины, которые она видела во снах? Возможно, только раз в жизни есть шанс узнать это.

Возобновившееся пение стихло, когда из толпы светлокожих хунских моряков появился еще кто-то. Это была кентавроподобная фигура с длинным мускулистым телом, с кожей – пятнистой замшей, с длинными руками, отходящими от широких плеч, и сильной змеиной шеей. На заостренной голове три черных глаза – один фасеточный и без ресниц, – расположенных вокруг треугольного рта. Это урская лудилыцица; Сара видела ее и раньше, когда она приходила в Доло, чтобы купить обломки стекла и металла и продать простые буйурские инструменты, найденные в развалинах. Самка ура двигалась осторожно, словно опасалась, что ее копыта застрянут на грубом полу. Она подняла одну руку, на мгновение обнажив под ней синеватую сумку. Во время встречи с себе подобными такой жест мог иметь различные значения, но Фру Нестор восприняла его как просьбу предоставить слово и с поклоном согласилась.