Риелтор - [18]

Михаил Леонтьевич в очередной раз поднял бокал с клюквенной водой, отпил и взглянул на дочь Александру.

— Ну что, пойдем поговорим?

Александра красоткой слыла еще с начальной школы. Длинноногая, стройная, зеленоглазая, со слегка вьющимися пепельными волосами, с правильными чертами лица и легкой картавостью, она производила впечатление и на стариков, и на сверстников. Когда училась в восьмом классе, вышел небольшой скандал: за девочкой приударил учитель физкультуры предпенсионного возраста. Поначалу вздыхал, подкладывал в портфель шоколадки да яблоки, потом попытался запереться со школьницей — не мог больше совладать с собой. Александра визжала так, что к дверям тренерской сбежалась вся школа. Физкультурника выгнали в тот же день, но друзьям и родственникам этого показалось мало — еще через день несчастный влюбленный оказался в реанимации со множеством открытых и закрытых переломов. Шептал опухшими губами, беззубым ртом, что нечаянно выпал с пятого этажа, когда попытался помыть загаженные голубями окна. С тех пор любители «клубнички» постарше обходили визгливую Сашку стороной, а со сверстниками она особо не церемонилась.

После школы Александра училась в институте на модном по тем временам отделении промышленного дизайна, потом работала у отца на заводе. Замуж, по его отцовским понятиям, вышла поздно — в двадцати восемь, все хвостом вертела, перебирала, жила, выбирала. Довыбиралась! Нашла себе двадцатилетнего сосунка меньше себя ростом — ни кожи ни рожи, да тому же специалист по Канту! Нет, вообще-то Михаил Леонтьевич зятя любил: нравился ему Вадим своей несуетливостью, обстоятельностью. Но что это за профессия для мужчины — философия?

— Ну, что скажешь? — спросил Михаил Леонтьевич, грузно опустившись на диван.

— Пап, мы с Вадимом решили фирму сделать, начала Александра.

— Уж не под моей ли крышей, позвольте осведомиться? — Михаил Леонтьевич показал Вадиму на большой кальян, стоящий в углу. — Тебе такие штуки нравятся — забирай, чтоб не пылился. Будете с Сашкой табачок курить, про Канта рассуждать.

— Пап, я серьезно! — Александра повысила голос и строго посмотрела на отца.

— Я тоже. — Михаил Леонтьевич потер поясницу, вздохнул. — У меня и табак имеется цветочный. Хайоулла тебе привет передавал, говорил — всех жен из гарема выгонит. — Он хохотнул, поймал недобрый взгляд Вадима. — Шучу, шучу. Ну что, куклы будете делать или книжки философские издавать?

— Риелторская фирма, — сказал Вадим. — Будем торговать недвижимостью, помогать с обменом, с расселениями. Если процент небольшой брать, клиент потянется. Главное — начать. Юриста заведем для консультаций. Поначалу сами управимся, а если дело пойдет — наймем агентов. Мы вам за аренду платить можем, а потом для работников завода скидки сделаем всякие…

— Не тарахти! Дай подумать. — Михаил Леонтьевич подумал о мази, которая лежала в аптечке на кухне. Не то «финангол», не то «фигангол» какой-то. «Надо будет Лизоньку попросить спину прогреть, а то дачка нельзя. Помещение я вам, конечно, выделю. В заводоуправлении на первом этаже две комнаты пустуют. Их подремонтировать чуть-чуть, прикрыть дыры, и можно будет сидеть до лучших времен. Никакой аренды я с вас по-родственному не возьму — что люди-то скажут? Но моим заводским будьте любезны помогать, и чтоб никаких драконовских процентов и обманов. Запалу у вас на это дело хватит? А то помыкаетесь с месяцок да и бросите всю эту лабуду. Сколько таких контор по городу, считали?

— Пап, у Вадима уже двое клиентов есть. И друзья в нескольких агентствах. Мы все без дураков обдумали. Вадик, покажи папе бумаги.

Вадим полез в кейс, протянул Михаилу Леонтьевичу пару прозрачных пластиковых папок с бумагами.

Михаил Леонтьевич прищурился, лениво полистал бумаги, отложил в сторону.

— Мне эта ваша филькина грамота до одного места. Я ее своим юридическим теткам покажу —, пусть посмотрят. Завтра приходите ко мне в одиннадцать. Может, конечно, ваши друзья из агентств и доки по квартирам, только я им мало верю — молоко на губах не обсохло. А есть у меня один человечек — по гроб мне обязан. Возьмете его в контору консультантом. Когда сами научитесь всему — можете выгнать. В обиде он на вас не будет — не того поля ягода.

В дверь кабинета постучали.

— Можно? — заглянула Елизавета Андреевна. — Что это у вас за секреты от мамы? Миша, гости домой собираются — завтра всем на работу.

— Иду. — Михаил Леонтьевич грузно поднялся с дивана, направился к дверям. — А то, может, лучше книжки про Канта издавать? Доходу никакого, зато и риска — тоже.

Когда Михаил Леонтьевич с Елизаветой Андреевной вышли, Вадим встал, нервно заходил по комната

— Ну, я же говорил, что он будет против! Конечно лучше нам в заводоуправлении сидеть и рекламу для каких-нибудь вшивых ракетных комплексов сочинять! Не даст он нам под своей крышей ходу, на корню все загубит!

— Вадик, ну что ты дергаешься раньше времен! Он же сказал: консультант будет, будет помещен. Ты моего отца плохо знаешь. Если дело пойдет, он сам впряжется. Не две — десять комнат даст, оргтехникой завалит. — Александра подошла к мужу, обняла его и легонько укусила за ухо. — Если будешь бурчать, ничего сегодня не получишь, понял? Бери кальян, пошли домой!