Ричард Львиное Сердце - [72]

Акра поддалась не мечу, а скорее измору да усердным переговорам Саладина с нашим королем. Требования Ричарда были таковы: возвратить Честной Крест, очистить Акру от вооруженной силы и оставить две тысячи заложников. Они были, наконец, приняты. Короли вступили в Акру двенадцатого июля со своими войсками. Женщины легкого поведения своими впалыми глазами смотрели на них из верхних окон: они знали, что им готовится обильная жатва.

Для одних жатва, а для других — посев; эрцгерцог сеял. Дело было так. Король Ричард расположился в Замке, устроив для Жанны удобное помещение на Верблюжьей улице. Король Филипп, сильно расхворавшийся, поместился в доме храмовников, а с ним и его мнимый друг — маркиз Монферрат. Но Луитпольд Австрийский сам наметил себе Замок. Ричард, насколько мог, терпел его соседство. Но Луитпольд пошел дальше. Он водрузил на башне свое знамя рядом с драконом короля Ричарда, не думая, однако, оскорблять его. Ну, а у короля Ричарда всегда была расправа коротка. Он просто считал эрцгерцога вьючным ослом. Правда, свет полон таких ослов, и надо мириться с этим, как с неотъемлемой принадлежностью общего распорядка Провидения. Правда, Ричард слишком хорошо знал себе цену и понимал свое положение среди войска. Поэтому, как только король узнал, где развевался флаг австрийца, он тотчас же крикнул:

— Спустить его!

И флаг спустили. Луитпольд весь побагровел и произнес две речи: одну — длинную — на немецком языке, на которую Ричард только хмурился, другую — покороче — по-латыни, на которую Ричард только улыбнулся. И Луитпольд опять выкинул свой флаг.

Ричард опять крикнул:

— Спустить его!

Луитпольд так обозлился, что перестал произносить какие бы то ни было речи, и в третий раз поднял свой флаг. Когда донесли королю Ричарду, он рассмеялся и сказал:

— Ну, так швырните его прочь!

Гастон Беарнец, малый более вспыльчивый, чем скромный, так и сделал, вдобавок еще с некоторыми унизительными подробностями.

В тот же день состоялся совет великих держав, на котором король Филипп присутствовал в шубе: несмотря на удушливый зной, озноб пробирал его до костей. Тут к маркизу, позеленевшему от старой обиды, прибавился эрцгерцог, пылавший новой злобой. Дремлющий герцог Бургундский подмигивал на всякие ссоры, а молодой Сен-Поль подливал масла в огонь. Не было тут ни Ричарда, ни кого-либо из его присных: последних просто не оповестили, а Ричард все это время провел на Верблюжьей улице на коленях перед Жанной красавицей. Эрцгерцог тотчас же приступил к делу.

— Клянусь Богом, государи мои! — проговорил он. — Нет на свете другого такого зверя среди еще не убитых лютых зверей, как король английский.

Маркиз вывернул белки свои наружу.

— Дерзкий, отчаянный, кровожадный негодяй! — Таков был его вывод.

Сен-Поль поднял руку как бы прося у своего господина разрешения обвинять. Но король Филипп сказал брезгливо;

— Ладно, ладно! У всякого из нас, полагаю, найдется что сказать. Он издевался, всегда издевался надо мной. Он отказался присягнуть мне, он опозорил сестру мою, а теперь берется руководить мною.

Маркиз продолжал бормотать, нагнувшись к столу:

— Отчаянный мерзавец! Безнадежный мерзавец! Эрцгерцог оглядывался кругом, ища себе если не сочувствия, то хоть внимания. Наконец, он хватил кулаком по столу и хрипло поклялся:

— Гром меня разрази! Я убью его1

Сен-Поль подбежал к нему и поцеловал его в коленку к великому удивлению Луитпольда. Филипп дрожал в своей шубе.

— Я должен ехать домой, домой! — капризно повторял он. — Я смертельно болен. Я должен умереть во Франции.

— А где король английский? — спросил маркиз, зная отлично, где он.

— Тьма кромешная побери его! — воскликнул Сен-Поль. — Он у моей сестры. Они оба стараются подарить мне племянника.

— Ого! — проговорил Монферрат. — Вот оно что. Ну, мы так и будем знать, где его больное место. Нам следовало бы привлечь и короля наваррского в нашу компанию.

— Судя по всему, он и без того уж наш, — заметил окончательно проснувшийся герцог Бургундский.

Эрцгерцог не успел вернуться в свое новое помещение в доме епископа, как послал за своими астрологами и спросил их, может ли он убить короля Англии.

— Нет, не можете, государь наш! — ответили они.

— Как так? — спросил он.

— Наука наша нам открыла, что он проживет сто лет.

— Это замечательно! — воскликнул эрцгерцог. — Но какие же это будут годы?

— Господин наш! — ответили астрологи. — Будут они разные, но многие из них носят багровую окраску.

— Я постараюсь, чтобы это так и было. Можете идти.

Маркиз не посылал за астрологами, а пошел прямо на Верблюжью улицу к дому Жанны и с большим усердием наблюдал у дверей, как выйдет оттуда король Ричард — со свитой или один? Но не за одним только этим домом он следил: его занимало гораздо большее. Тесные улицы Акры были битком набиты отбросами человечества. Тут кишели мужчины и женщины, загаженные от природы или от гнусной жизни, безволосые, малорослые распутники с лицами в болячках, со словно ошпаренными головами, всякие прелестницы, а также бесстыжие, как собаки, беззвучно ступающие арабы, греки, сводники и отвратительные сводницы. Здесь проворно и тихонько совершались убийства. С самого своего прихода Монферрат заметил, как это тут выходило.