Резидентура. Я служил вместе с Путиным - [26]

Однажды весной 1969 года, выглянув из окна своего офиса в Галле, я увидел странную и зловещую процессию: впереди ехал грузовик с длинным прицепом, а в прицепе стоял сильно покореженный «Мерседес». Далее следовала машина скорой помощи. Замыкал процессию полицейский «Вартбург». Все это остановилось под нашими окнами. Из неотложки полицейские и санитары вывели двух обмотанных бинтами людей. Их невозможно было узнать. Немецкие медики потрудились на славу. Люди эти оказались сотрудниками одного из линейных отделов Представительства. Ехали они в Эрфурт по важному делу, а в салоне машины затеяли оживленную дискуссию на производственные темы. Во время таких дискуссий обычно и происходит превышение скорости. Машина не вписалась в поворот на гололеде и полетела с автобана в лес. Там она несколько раз опрокинулась вверх колесами и, наконец, остановилась. Ребят спасли ремни безопасности и прочный кузов прекрасного автомобиля «Мерседес». Поскольку авария произошла на территории нашего округа, то потерпевшие и попросили доставить их к нам. Сломанные ребра и ключицы причиняли им невыносимые страдания, но вовсе не это они сочли главной своей бедой в тот день. Больше всего прочего их волновала огромная сумма ущерба, нанесенного «Мерседесу». Эту сумму им надлежало выложить из своих карманов. Собственно, оплатить весь ущерб должен был сотрудник, сидевший в момент аварии за рулем, но его товарищ по несчастью заявил, что берет половину расходов на себя. И все равно выходило так, что в оставшиеся месяцы командировки им пришлось бы тратить всю получку на восстановление разбитой машины. Полицейский протокол был уже оформлен, но ни один его экземпляр еще не ушел по назначению. Я срочно пригласил в наш офис начальника городской автоинспекции, который был большим нашим другом и не раз забывал у нас по пьянке свою белую фуражку. Мы в два счета состряпали новый протокол, из которого явствовало, что виноват не водитель, а ремонтно-восстановительная дорожная служба, не обеспечившая поддержания автобана в должном состоянии на том участке, где случилась авария. Читатель скажет: да ты, Ростовцев, такой же мошенник и грешник, как и кое-кто из твоих начальников. Да, я мошенник и грешник, но никогда не грешил ради собственной выгоды. А если грешил из сострадания к ближнему, то половина грехов – с меня долой.

Бывали и другие жуткие аварии. Игорь Соловьев из Лейпцига задумался как-то в пути и попал под колеса огромного рефрижератора. Его снесло с высокой крутой насыпи. Пока машина катилась кувырком под откос, Игоря выбросило в поле. Его спасло то, что он не был пристегнут. Через несколько секунд взорвался бензобак и автомобиль загорался. Игорь поднялся с земли, собрал разбросанные вокруг секретные документы, сложил их в кейс, выбрался на автобан и попросил полицейского доставить его в ближайший райотдел МГБ. Оттуда позвонил на работу и только после этого потерял сознание. Вот что такое шок!

А Коля Микешин из Геры сорвался в пропасть где-то в горах Тюрингии и вместе с машиной застрял в кроне гигантского дерева, которое вросло между скал в стену обрыва. Пришлось доставать его оттуда подъемным краном.

Подобных историй я помню десятки, а может, и более того. К сказанному необходимо добавить, что опер разведки чрезвычайно живуч. За те двадцать два года, что я знаю ГДР, аварий были сотни, но ни одной со смертельным исходом.

Сам я по счастливому стечению обстоятельств аварий не совершал, хотя проехал по хорошим, не очень хорошим и плохим дорогам ГДР около восьмидесяти тысяч километров, то есть дважды обмотал земной шар по экватору. Были, конечно, и у меня катастрофические ситуации во время езды на автомобиле, но я из них каким-то образом всякий раз выпутывался.

Выехал я однажды из Галле в Берлин, имея в салоне молоденькую спутницу. Это была невеста агента, который прилетел на встречу с нами из одной европейской державы и был поселен сотрудником Представительства в каком-то восточноберлинском отеле. Мы пообещали агенту, что невеста будет доставлена на свидание в обусловленный срок в целости и сохранности. На дворе стояла ранняя весна. Сначала все шло нормально. Потом начался дождь и резко похолодало. Автобан превратился в зеркало. Радио ГДР призвало водителей не выезжать за пределы населенных пунктов. Автобан опустел. Практически я остался один на всей дороге. Меня понесло, как сукиного сына. Девчонка, сидевшая рядом, повизгивала от восторга, восхищаясь тем, как я владею машиной. На самом деле машина владела мной. Она творила все, что хотела. Я перешел на третью скорость, потом на вторую. До Берлина вместо двух с половиной часов добирался часов шесть, за что получил втык от руководства. Однако остался-таки жить и девчонку довез. Через пару лет девчонка та стала нашим верным агентом.

Неоднократно мне угрожало на дороге столкновение с посторонним предметом. Один раз это была немецкая бабулька-велосипедистка, неожиданно вынырнувшая из леса на полотно автобана. До сих пор не могу забыть, какие чудесные белые грибы были уложены горкой в лукошко, притороченное к багажнику ее велосипеда. В другой раз дикий кабан выскочил из чащобы и перебежал дорогу, едва не коснувшись тушей переднего бампера автомобиля. В третий раз во время ночной бури с грозой и ливнем в горах Гарца перед машиной рухнуло дерево. Во всех этих случаях я каким-то непостижимым образом успевал предотвратить беду. Подобных историй любой бывалый опер может рассказать вагон и маленькую тележку в придачу.