Режим безвизового въезда. Обратно - [6]

— Все равно, может, она просила цветы поливать? — все еще пытался придумать добрую сказочку Андрей.

— У Марины нет цветов, — рявкнула я, — у нее на них аллергия!

— Хорошо, — сдался бывший мент, — к твоей подруге залез кто–то чужой!

— Вооот! — протянула я с довольной мордой.

— Стоп, — вдруг подпрыгнул Андрей, да так, что у меня сердце остановилось, — сама говоришь, жители поселка не допустят проникновения чужого!

Ой, прям подловил!

— А может это был не совсем чужой? — сверкнула я глазами.

Андрей в усталости замотал головой и сел на кровать.

— Настен, ты противоречишь сама себе… Только что ты чуть не подралась со мной, утверждая, что к твоей подруге залез кто–то чужой, а сейчас говоришь, что это был свой! Ты уж определись, дорогая!

— Ты просто тупенький…

На этих словах Андрей надулся и собрался выйти из комнаты. Я поняла, что малек переиграла.

— Андрюш, ну прости! Я объясню еще раз, что я думаю по этому поводу. — Андрей подумал и, видимо решив еще раз от души поржать над моими доводами, остался. — Короче, кто–то залез к Марине, или просто пришел, под предлогом для соседей, как ты выражаешься, полить цветочки. И что–то у нее искал, а следы замести не догадался.

— Да почему ты вообще решила, что у твоей подруги какие–то враги?! — взвился Андрей. — Ее не пытались убить, просто она отравилась. Может, кто–то из близких приехал за вещами для нее в больницу, ты об этом не подумала?

Об этом я не подумала.

— Насть, я понимаю, тебе скучно, но не до такой же степени с ума сходить?

— Ну, знаешь, не надо в одну кучу все мешать! — я разозлилась, хотя бы потому, что в чем–то Андрей был прав. — Я пойду, позвоню в «Колорит», может, там что–то знают…

После пятого гудка трубку сняла запыхавшаяся секретарша. Оперативно!

— Наташ, это снова Анастасия Дмитриевна, — я решила не скрываться, все равно узнает, — ты не знаешь, чем отравилась Марина?

— Ой, Анастасия Дмитриевна, — запричитала моя бывшая правая рука, — мы–то до недавнего времени думали, что она съела что–то не то, а к нам буквально только что приходили из милиции и задавали всякие вопросы: какие враги у нашего директора, кто ее не любит и т. д.

Это интересно.

— Ну а вы что?

— Ну а что мы? — я через трубку почувствовала, как Наташа пожала плечами. — Откуда мы знаем? На работе у нее явных врагов не было, праздники какие–либо мы вместе не отмечали… В общем мы про Марину Геннадьевну особо ничего и не знаем.

— Ну да, похоже на Маринку.

— А нам менты, ой, простите, представители правоохранительных органов ответили, что, мол, директора–то нашего отравили!

— С каких это пор, сотрудники правоохранительных органов, как ты выражаешься, так болтливы? — мне просто сразу вспомнился Андрей, из которого каждое слово приходилось клещами вытягивать.

Наташа захихикала в трубку.

— Да там у них милиционерчик один, такой симпатичненький, мы с ним, в общем, разговорились…

— Понятно, не продолжай! Ладно, спасибо, Наташ, и никому про меня не говори, хорошо?

— Хорошо, — хлюпнула в трубку носом моя сотрудница, — Анастасия Дмитриевна, а вы к нам не вернетесь?

Я улыбнулась. Приятно, когда тебя так любят. Несмотря на то, что ты долгое время была злобным директором сего заведения.

— А что, вам плохо с Мариной Геннадьевной живется?

— Нет, — резко уверила меня секретарь, — просто мы по вас скучаем. Вы так исчезли…

Я поняла, что пора сворачивать разговор.

— Я еще позвоню, пока!

Я положила трубку, грустно вздохнула, развернулась… и подпрыгнула до потолка.

— Андрей! Ты моей смерти хочешь, что ли?

Супруг пожал плечами.

— Вообще–то, я не крался. Я не виноват, что кто–то оглох раньше времени.

Я хотела было уточнить, а когда, по его мнению, настает время для того, чтобы глохнуть, но не стала ввязываться в очередные дебаты.

— Андрюш, а у меня новость! — с улыбкой анаконды, приступила я к изложению телефонного разговора, — Марину–то отравили!

***

Андрей смотрел мне в глаза, а я явно видела, как шевелятся его мозги. Ну–ну, придумай теперь какое–нибудь разумное объяснение.

— Хорошо, — наконец извлек супруг, — но это не означает, что к Марине кто–то залезал!

— Означает — означает! — подбодрила я Андрея.

— Хорошо, давай так, — пошел на компромисс муж, — тебе сказали, что дня через два можно будет прийти к Марине. Ну вот, подождем, а потом сами у нее спросим, просила она кого–нибудь заходить или нет?

Гений просто.

— А если не пустят, а если не очнется? — во мне вдруг проснулся скептик.

— Значит, начнем действовать! А пока, давай лучше где–нибудь поедим!

Я застонала. Почему у моего любимого мужа главный орган — желудок?!

Вечером, когда мы тихо–мирно смотрели телевизор (ну, может, не совсем тихо и не совсем мирно), в дверь постучали.

Я подорвалась с места и стрелой понеслась к двери. Надо бы было соседей предупредить, хорошо, что кто–то догадался ко мне прийти, а не милицию сразу вызвать.

Я открыла дверь. На пороге стояла Зинаида Петровна, бабулька, хорошо мне известная. Она жила здесь с незапамятных времен, по крайней мере, сколько я тусовалась у Маринки, столько я помнила ее. Всегда накрашенная, завитая, в нарядном платье — Зинаида Петровна производила очень милое впечатление. И мало кто знал, что эта скромная, добрая бабушка с ямочками на щеках 30 лет проработала следователем. Причем первоклассным.