Режим безвизового въезда. Обратно - [4]

Мы вышли на улицу.

— Ну и? — что–то неопределенное спросил Андрей.

Я покосилась на него.

— Выхода нет, придется звонить в «Колорит», там наверняка знают, в какой больнице их директор.

Я набрала до боли знакомый номер.

— Агентство «Колорит», чем могу помочь, — голос моей секретарши. Я аж прослезилась.

— Добрый день, я бы хотела поговорить с Мариной Геннадьевной.

Секретарь как–то замялась, а потом неуверенно произнесла:

— Марина Геннадьевна в больнице, ей что–то передать?

— А в какой она больнице?

Наташа опять замялась, а затем неуверенно спросила:

— Анастасия Дмитриевна, это вы?

А я думала, что за 3 года меня забудут.

Я сглотнула.

— Я, Наташ, только никому не слова!

В трубку прозвучал какой–то неопределенный писк радости.

— А вы к нам придете?

— Не уверена, в какой больнице Марина?

— В 3‑ей… Анастасия Дмитриевна…

— Наташ, давай потом, — мне совсем не хотелось никому ничего объяснять.

Я положила трубку и повернулась к Андрею.

— Ну что, едем в больницу.

***

Я сидела возле окна и раздумывала, что я скажу Марине. Даже если подруга и впрямь окажется при смерти, она все равно из меня душу вытрясет. Но я очень надеялась, что все же ее плохое самочувствие преувеличенно…

— Насть, а что ты скажешь подруге? — как будто мысли прочитал.

Я повернулась к Андрею.

— Не знаю, как раз думаю…

— Может, мы зря сюда приехали?

Я зло посмотрела на Андрея.

— Ты зря, я нет.

— Настя, почему ты постоянно рычишь на меня? Я же не при чем сейчас?

С чего это он начал выяснять отношения?

— Не при чем, — согласилась я, — только я так и не поняла, зачем ты отправился со мной?

— Зачем, — взвился Андрей, — да чтоб ты вернулась в семью, а не зафанатела опять от своего «колорита»!

Вот уж не ожидала!

— То есть, ты считаешь, что я могу бросить ребенка, ради работы, на которой уже три года не работаю?!

— Не ради работы, Насть… — Андрей как–то поуспокоился и разом погрустнел, — ты думаешь, я не вижу, что ты задыхаешься с нами. Со мной и Аленой.

Я замолчала… А что тут скажешь? Он прав, только вот как мне объяснить ему, как сильно я их люблю?

— Андрей…

— Насть, не стоит…Я тебе все это сказал не в упрек, просто чтоб ты поняла, почему я пошел за тобой…

И отвернулся к проходу. Как все сложно.

В больнице я обратилась в регистратуру и из окошка высунулась дама, которая была в регистратуре психиатрической клиники, правда в мире Андрея. Я уставилась на тетку — тетка на меня.

Я ткнула Андрея локтём куда–то, куда попала. Видимо, куда–то под дых. Андрей сбил дыхание, но в окошко сунулся, верно намек понял! Теперь мы пялились вдвоем. Первой отмерла тетка.

— Что вам? — громовым голосом произнесло это создание.

Мир другой — тетя та же.

Андрей заржал и отошел подальше.

— Ну?

Я кашлянула, пытаясь сохранить лицо.

— Вы не подскажите, в какой палате Сачкова Марина Геннадьевна?

— В 35, — буркнула мой собеседник.

— Спасибо, — не, ну я искренне!

В палату поднималась с камнем на сердце. Веселое настроение улетучилось, а вот плохое самочувствие присоединилось к скверному душевному состоянию, и теперь они меня вдвоем грызли.

Перед походом к Марине решила зайти к доктору — во–первых, мне было необходимо узнать реальное состояние подруги, во–вторых, я просто трусила идти к Марине, так как оправдания я не придумала.

Врач сам нас нашел, стоящих в раздумье перед палатой.

— Вы кто?

— Я подруга, к ней можно? — кивнула я в сторону палаты.

Доктор покосился на меня.

— Нет.

И все?

— Доктор, я как бы издалека приехала… — начала я из оперы «Сами мы не местные».

— Я сказал нет! Она в тяжелом самочувствии и лишний раз ее тревожить не стоит.

— А когда к ней будет можно? — сдалась я.

— Не могу ничего сказать по этому поводу.

А, ну да, врачи… Сглазить боятся.

— Доктор, а что с ней? И как в целом ее состояние?

— Стабильно тяжелое, но опасности для жизни нет. Уже нет. Она отравилась.

Вот так номер.

— А чем?

— Послушайте, я справок не даю! Приходите где–нибудь через день — два…

— Что значит, справок не даете, — отмер Андрей. А я уж думала, для интерьера со мной приехал. — Вы врач, а мы интересуемся состоянием вашей больной!

Доктор почему–то не испугался громового голоса моего супруга.

— Я вам повторяю, самочувствие стабильно тяжелое. Ничего большего сказать не смогу. И в палата не пущу.

Мы для вида еще потоптались, а затем неуверенно начали капитулировать.

— Ну, и что делать? — спросила я мужа, когда мы вышли на свежий воздух.

— А я откуда знаю, — буркнул ласковый супруг. — И вообще, я есть хочу!

Вам это ничего не напоминает?

***

— Ладно, муженек любимый, остановимся у Марины, если что, меня там каждая собака знает!

— Я и не сомневался, — прокомментировал мою известность Андрей.

— Ты жуй–жуй, смотри не подавись, с набитым ртом разговаривать вредно!

Андрей зло сверкнул глазами, но меня этим не проймешь. Он что, забыл, я жена мента, хоть и бывшего.

— Слушай, Насть, у тебя желудок не болит? — вдруг спросил Андрей.

Я не поняла в чем прикол, поэтому ответила честно:

— Нет.

— Странно, — как ни в чем не бывало, продолжил Андрей, — а с чего ты тогда такая язва?

Я швырнула в него салфетку и обиделась, минут на 20, а то спокойно позавтракать не получится.

Через час мы подъехали в Калиновку к дому Марины.