Резьба по кости в России XVIII-XIX веков - [11]

Верещагин родился в 1770 году в семье солдата и потому тоже должен был вслед за отцом поступить на военную службу. Но в силу слабого здоровья сделать этого не смог, а получил лишь школьное образование. Вероятно, имея склонность к искусству, еще в детские годы он приобрел первые навыки косторезного ремесла, впоследствии освоенного им в совершенстве. На службе в таможне, как говорят немногочисленные сохранившиеся документы, Верещагин оставался до 1813 года. Однако слава искусного мастера-костореза пришла значительно раньше.

В собрании Государственного Эрмитажа имеется пять ваз из моржовой кости работы Верещагина. Сразу после исполнения они попали в это крупнейшее в стране собрание произведений искусства, что говорит о признании современниками их большой художественной ценности. Одна пара ваз яйцевидной формы, исполненная до 1796 года и посвященная временам года, была поднесена Екатерине II. Их завершение состояло из миниатюрной скульптурки, воспроизводящей памятник Петру I работы Фальконе. По центральной части тулова расположен декоративный пояс с надписью: «Сии четыре времена да произрастят плоды на все текущи веки». Надпись явно акцентировала сюжетную сторону искусной резьбы. Если все тулово ваз представляет собой яйцевидную фигуру тончайшей сквозной резьбы, то в эту ажурную сетку верхней полусферической части мастер вкомпоновал четыре медальона с аллегорическими изображениями, решенными в духе обычных жанровых композиций. Мотив изящно вьющегося растения, составляющего рисунок декоративной резьбы, удивительно гармонично сливается с медальонами, поддерживая их в пространстве. В одном их них представлена картина жаркого лета. На фоне частично сжатого поля расположились на отдых несколько женщин. Одна из них, в кокошнике и национальном русском костюме, полулежит, облокотясь на руку, другая сидит почти спиной к зрителю, третья стоя пьет из кувшина; рядом лежат серпы. Мастер весьма ограниченными средствами сумел передать условия летнего крестьянского труда, усталость жниц. В другом медальоне представлена осень — сбор урожая в плодовом саду. Несколько человек снимают фрукты, другие уносят наполненные корзины. Здесь художник показал труд человека и богатство природы. Эта сцена отличается непосредственностью, правдивостью. В следующем медальоне изображена зима. На фоне обнаженного кустарника и редких деревьев у костра расположились трое. Бородатый старик склонился над огнем, молодой мужчина стоит рядом, закутанная фигура дана спиной к зрителю. Около них на земле лежит топор. И это решение отличается простотой и выразительностью — перед нами картина реальной действительности. Наконец, в последнем медальоне помещена сцена, символизирующая весну. На террасе около балюстрады с вазой стоят кавалер и дама, одетые в нарядные дворянские костюмы. Служанка подает им яства на блюде. Эту сценку можно трактовать как шествие молодых, что вполне связывается с пробуждением природы, с началом новой жизни, наступающей весны.

Вазы, посвященные временам года, представляют собой типичный вариант аллегорических декоративных композиций, которые во второй половине XVIII века находят себе место в русском искусстве. Мастера прикладного искусства, видимо, обращались к привычным, хорошо знакомым источникам — не только к книге «Символы и Емблемата», но и к «Иконологическому лексикону...» 1763 года, где давались описания различных образов. Вот одно из них: «Лето, венчанное колосьями, в одной руке держит сноп, а в другой серп. Осень держит в руках виноградные грозди или корзину с плодами на голове [...] Зима, одетая в теплое платье, с покрытою головою стоит перед деревом, коего лист опал [...]» и т. д.[25] Но если этот «Лексикон» был переводным сочинением с французского, то можно напомнить и о более древних описаниях, которыми пользовались русские мастера еще в XVII веке. Месяцеслов XVII века содержал в себе не только тексты, но и красочные миниатюры. Например, весна характеризовалась следующим образом: «Весна нарицается яко дева приукрашенна, красотою сияющи чудна, и преславна. Яко дивится всем зрящим доброти ея и сладка всем [...]»[26] Изображения аллегорий на эту тему можно видеть в разных сочинениях, некоторые из них сохраняются в собраниях рукописных музейных книг и библиотек. Наиболее ранним вариантом аллегорий времен года являлись росписи Золотой палаты Московского Кремля XVI века. Они были описаны Симоном Ушаковым в 1672 году. Не вдаваясь в подробное описание всех вариантов аллегорий, следует отметить лишь устойчивость их использования художниками в декоративной резьбе и росписи вплоть до XIX века, но вторая половина XVIII века оставила нам наибольшее число произведений на эту тему.

Верещагин как представитель искусства городских кругов использовал миниатюрные рельефные изображения в качестве декоративного элемента и тем самым отдал дань вкусам своего времени. Две вазы, несколько более шаровидные, близки по типу эрмитажным. Они представляют интерес потому, что сохранились без утрат и на основании их имеется подпись мастера, дата и указан чин — «титулярный советник». Известно, что в 1801 году Верещагин в свой очередной отпуск ездил в Петербург, где задержался на 29 дней