Рейтинг любви - [4]

– Ты после обмороков с пострадавшими говорила? – заинтересованно спросила Лилия. На этот раз Зойка со своими глупостями ее заинтриговала. Конечно, это не прошлая передача, где прозвучал сногсшибательный сюжет про мужика, перевозившего красную икру с камчатских рек в Москву в брюхах поросят, но все же – семь таинственных обмороков на одной кухне…

– Говорила, но не со всеми. Вчера увезли очередного обморочного, друга Редьки – Федьку.

– Федьку?

– Ну, Федерико Кампанеллу, по-русски Федьку. Ты же знаешь, я стремлюсь к родной почве, меня от иностранщины тошнит.

– Давай дальше: все семеро – в обмороке. Потом ты их расспрашиваешь и…

– Все молчат, как рыбы! – радостно прокричала Зойка Гонсалес. – Никто не выдал себя ни словом, ни взглядом!

– Может, у тебя протечка газа? – предположила Лилия Горная.

– У меня протечка га-аза? – обалдело протянула в трубке Зойка. – Да у меня два месяца назад евроремонт закончен. Живу, как королева. Мы и плиту меняли, кстати, она электрическая, и ванну джакузи завели, все с иголочки, хочешь, приезжай, позавидуй. А, все равно приедешь, тебя же зацепило.

– Зацепило. Ты-то что думаешь? Какая причина может вызывать повальные обмороки на твоей кухне?

– Не знаю, – серьезно ответила Зойка. – Грешу только на барабашку. Но я и в барабашек не верю, только в славу родного Отечества.

Лилия выдохнула в пену: Зойка как была патриоткой в школе, во взрослой жизни такой и осталась. Каждому свое – кто на радиостанции вкалывает, а кто шагает по дороге жизни со святым патриотическим огнем в груди.

– Лилька, не фыркай, как разочарованный морж. Я всегда знала, что у тебя бешеная интуиция плюс головка золотая, не обидел Господь умишком, – продолжала болтать Зойка Гонсалес. – Ты же не случайно на радио попала и про всякие непонятные вещи народу вещаешь. У тебя же в крови сидит Шерлок Холмс или Агата Кристи…

– Поехали за орехами, – прокомментировала Лилия Горная. – Старуха, интуиция есть у каждой половозрелой женщины. Нам без интуиции даже в баню не пойти.

– Да ладно прибедняться-то! – Зойка шумно чихнула. – А кто в школе спортивные трусы Полистратова за полчаса нашел? Мальчонка чуть суицидом не кончил, когда понял, что его трусы украли! Даже директриса не дотумкала, что они в дупле ясеня! А кто догадался, почему Копанева ездила в походы с Михаилом Львовичем? Я, что ли? Оказывается, физрук Львович писал диссертацию по астрономии, и они с Копаневой считали за городом звезды. Или помнишь, как по весне кто-то звонил в милицию и говорил, что в нашей школе – бомба? Все орали, что кто-нибудь из пятиклассников от контрольной бегает, а ты сразу врезала, мол, это секретарша директора с голосом карлика: «Але! Але! Бомба! Бомба!» Ей, видите ли, на свидание нужно было нестись!

Лилия Горная замерзла в ароматной ванне и без лишних обиняков сообщила Зойке:

– Слушай, я тут малость околела. Когда у тебя очередная порция гостей?

– Сегодня. Мы длинные перерывы в общении с пиплом не любим. В семь припрутся. Будет личный друг атташе по культуре из посольства Испании. Приходи!

– Ну, раз друг атташе, то делать нечего, приду. Готовься, буду делать репортаж с места событий!.. Да, слушай, Зойка, сбрось мне на электронный адрес схему твоей кухни.

– Схему? В каком смысле? Ты, старуха, нехорошее задумала? – насторожилась Гонсалес-Поплавкова.

– Схему в смысле схемы. Где что стоит, где что прибито, окно обозначь, дверь, другие мелочи.

– Ну, это мне на три часа корпения за столом… – протянула Зойка. – Включи интуицию, а? Зачем я горбатиться буду? Ради чего?

– Ради того, чтобы я дала тебе ответ на вопрос: почему у тебя семь человек грохнулись в обморок на кухне. – Лилия Горная начала подниматься из пены. Тяжелое это занятие: ощущение такое, словно тело обвешано гирями.

– Ладно, диктуй электронный адрес, – засопела в трубку Зойка.

– Брючки, собака, мэйл точка ру!

– Брючки? – переспросила Зойка.

– Брючки, брючки, – подтвердила Лилия Горная. – Только латинскими буквами.

– Ну, ты даешь! – восхищенно заметила Зойка.

– Что тебе не понравилось? Я разве нецензурное слово выдала?

– Да нет. Но я такого слова отродясь не знала. Брюки – да, а брючки – нет.

– Ладно, до вечера. – Радиоведущая включила душ, чтобы сполоснуть тело от мерзкой холодной пены.

– Конечно, до вечера! – обрадовалась Зойка. – Да, я все время хочу тебя предупредить: ты знаешь, что у тебя есть куча врагов?

– Нет. Я всех люблю, и меня все тоже.

– Дура набитая! Лилька, тебя многие ненавидят… Но об этом – при личной встрече.

Подруги сделали в разных концах города в трубки «чмок! чмок!» и дали отбой.

Лилия Горная была сумасшедшая красавица. Причем сумасшедшая в лучшем понимании этого неприятного слова. Если Лилия Горная хотела кого-то поразить своей внешностью, манерами, голосом, она это делала играючи.

Главное, что тревожило ее в ясное июньское утро, – это вызов к шефу-редактору Алесю Валерьевичу. Значит, надо явиться на ковер во всеоружии женской привлекательности.

Лилия знала: у нее есть три конька, которые всегда помогали ей укладывать мужчин на лопатки – в переносном, а иногда и в прямом смысле.

Первый конек – фигура. Что там не тверди про возраст, про то, что уже не первый год замужем, про то-се, пятое-десятое, Лилия была стройна, пропорциональна и гибка, как настоящая горная лилия.