Рейс в Эвенкию (путевые заметки) - [11]

На корме теплохода толпились матросы, кочегары, рулевые. Их вниманием владел здоровенный пес, кем-то заманенный на судно. Ему тотчас присвоили кличку "Тамерлан". Перед началом рейса почти вся команда побывала коллективно в театре, и смотрела там "Волки и овцы" Островского. В честь бессловесного персонажа этой комедии и был назван наш четвероногий гость.

Тамерлан сидел, поджав пушистый хвост, и трусливо озирался. Причиной столь недостойного поведения пса оказался боров "Борька". Борьку давно собирались зарезать, но откладывали эту операцию со дня на день: хватало рыбы, что покупали на факториях. Боров разжирел и обнаглел необыкновенно. Будучи по натуре животных агрессивным, Борька с воинственным хрюканьем двинулся на Тамерлана. Случилось то, чего мы никак не ожидали. Жалобно взвизгнув, пес бросился к борту и, легко перемахнув через него, поплыл к берегу. Хохот и ядовитые замечания по поводу храбрости знаменитых тунгусских собак сопровождали это бесславное отступление. Выскочив на берег и основательно стряхнувшись, пес бросился к пожилому грузчику. С теплохода тотчас закричали:

— Эй, дядя! Сдрейфил твой песик. От борова сбежал без памяти! Такой собаке камень на шею, да в воду!

Хозяин пса не на шутку обиделся:

— Подождали бы глотку-то драть. С Борзым я на медведя хаживал. Давайте мне за него сейчас тысячу рублей — не продам. А что свиньи он струсил, так тут ничего смешного нет: собака таежная, отродясь свиней не видела, не знает, что это за живность такая.

Слова охотника произвели некоторое впечатление. Репутация Тамерлана (он же Борзой) была восстановлена. Но вторично заманить пса на теплоход оказалось все-таки безнадежным делом…

Работа на Большом пороге шла день и ночь. Наконец, последний мешок муки, предназначенной к разгрузке, оказался на берегу. Из Туруханска радио принесло утешительные вести: на Нижней Тунгуске — полный ледоход, большой подъем воды. Таким образом караван не только не опаздывал, но, выполнив полностью план, имел еще два-три дня в резерве, пока Нижняя Тунгуска не очистится окончательно ото льда. Мы тронулись в низовья Подкаменной, к выходу на Енисей.

К этому времени Подкаменная Тунгуска ожила по-настоящему. Гудки пароходов то и дело будили эхо в горах. Шел караван на Бельмо, золотую реку. Пароходы "Тобол", "Енисей", "Пушкин", "Вейнбаум", с трудом тащившие против течения тяжело нагруженные товарами и оборудованием для приисков тупоносые баржи и паузки, встретились нам уже недалеко от места впадения Бельмо в Тунгуску. Опасаясь неожиданного столкновения, капитан давал перед каждым поворотом реки два гудка, призывающих к осторожности встречные пароходы. Наконец мы повстречали двойника своего судна — теплоход "Клим Ворошилов". "Близнецов" строили на одном заводе. Их машины имеют одинаковую мощность и даже количество заклепок в их корпусах, вероятно, было совершенно одинаковым. Только синяя кайма на трубе и голубой вымпел, поднятый на нашей, мачте, — признаки принадлежности судна к Гпавсевморпути — отличались от красной каймы и красно-желтого вымпела "Клима Ворошилова", принадлежащего Енисейскому пароходству.

Очевидно шум и оживление на реке вывели из душевного равновесия даже самых флегматичных обитателей притунгусской тайги. После обеда ко мне в каюту бурей ворвался наметчик:

— Скорее, скорее… там… медведь!

Захватив "лейку", я выскочил на палубу. Действительно, большой медведь стоял около воды и как бы наблюдал за движением судна. Кто-то выстрелил из мелкокалиберной винтовки. Зверь ухом не повел. Тогда капитан дернул ручку свистка. Услышав гудок, "Топтыгин" опрометью бросился улепетывать, ломая сучья и ветки.

После того, как Мишки и след простыл, на мостике зашел разговор о медведях вообще. На притоках да и на самом Енисее можно довольно часто встретить медведя, запросто переплывающего реку. Лоцман рассказал историю о капитане одного небольшого буксирного парохода, страстном охотнике, который кружил вокруг плывущего через Енисей медведя до тех пор, пока не посадил судно на камень. Медведь так и уплыл, а капитану пришлось пережить впоследствии немало неприятностей…

Радист Костя, накопивший в памяти за время скитаний по всевозможным пароходам и рекам уйму всяких впечатлений и случаев, тотчас же рассказал о другом капитане, поступившем при подобной ситуации более остроумно. Дело было на Подкаменной Тунгуске, недалеко от фактории Кузьмовка. Преследуемый пароходом, "Топтыгин" успел выплыть к обрывистому берегу, но никак не мог выкарабкаться на яр. Пароход подошел к перепуганному зверю очень близко. Но, к несчастью, ни у кого из команды не оказалось ружья. Что делать? Неожиданно капитана осенило. Он дернул ручки обоих гудков и одновременно пустил пар. Шум поднялся невообразимый. Впечатлительный медведь тут же сдох от страха.

Спуск по реке происходил куда быстрее, чем подъем. 28 мая теплоход вышел на устье Подкаменной Тунгуски. Все поздравляли друг друга с благополучным окончанием рейса. Через полчаса после нашего прихода послышался гул пропеллера. Сделав полукруг над судами, самолет пронесся мимо нас, оставляя позади вспененную воду, и причалил к поплавкам авиапорта.