Рейс - [139]

— Вы что, не понимаете значимость момента? — между тем продолжал президент. — Идет гражданская война на Украине, развязанная нашими западными партнерами. Любое нетвердое слово, любая заминка, перенос любого события будут истолкованы, по крайней мере, как проявление слабости и демонстрация нерешительности. Тихонов, вы это понимаете?

— Понимаю, господин президент, — генерал впервые поднял голову и встретился глазами с Пуховым. — Как начальник вашей охраны, по внутреннему, утвержденному вами, регламенту я имею право отменять мероприятия с вашим участием.

— И?

— Пользуясь этим правом, по соображениям безопасности я отменяю завтрашнюю пресс-конференцию.

Не говоря ни слова, президент встал, подошел к генералу, попытался заглянуть ему в глаза. Получилось неудобно. Генерал был на голову выше. Пухов понял, что смотрит на того снизу вверх. От чего завелся еще сильнее. Чтобы успокоиться, он отошел к окну, поднял с подоконника маленькую пластиковую леечку и принялся сосредоточенно поливать круглый, как шар, серый и колючий кактус в горшочке. Настолько сосредоточенно, что очень скоро вода стала ручейком стекать на пол. Этот звук привел президента в себя. Он схватил горшочек с кактусом и с ожесточением запустил его в противоположную стену. Тихонов и Рыжиков молчали. Стояли не шелохнувшись.

Президент развернулся, подошел к столу, сел, достал из папки чистый лист бумаги и вытащил ручку «Паркер» из малахитовой подставки.

— Хорошо, я подчиняюсь вашему приказу, — отчетливо сказал он, казалось, безо всяких эмоций. — Но ровно на пять секунд. Пока подписываю указ о вашей отставке, товарищ генерал-майор. Вы свободны. А вас, Рыжиков, попрошу остаться.

Москва. 19 декабря

Алехин стоял в очереди на подходе к первой рамке. Журналисты всё прибывали и прибывали. Хвост очереди за Сергеем тянулся на километр, если не больше. До пресс-конференции оставалось два часа. К нему уже подходили человека четыре, здоровались, спрашивали что-то. Какой-то молодой симпатичный парень, сильно заикаясь, пытался расспрашивать его о машине — починил Сергей свою тачку или нет. Алехин уклончиво ответил, что все в порядке.

— Я рад, — заулыбался парень. — М-м-м-м-много содрали?

— Да нет, по-божески, — ответил Сергей.

— А страховка? П-п-п-п-п-п-покрыла что-нибудь?

— Ну… как всегда.

— П-п-п-п-п-понятно. Не в настроении, смотрю. Д-д-д-д-д-да?

— Да, не выспался.

— Я тоже. Вчера, кстати, статью твою о М-м-м-м-м-магнитском читал. Как ты все успеваешь?

— Ну… Я, вообще-то, давно ее написал. А вышла только вчера.

— Я так и п-п-п-п-п-п-понял. Остро, остро. Как тебя, Сережа, вообще сюда п-п-п-п-п-пускают?

— Сам не понимаю, Паша.

Оба рассмеялись. Павел Мотыгин, корреспондент «Нашей газеты» (Сергей вовремя прочитал у него на аккредитационном бэйджике, болтающемся на шее на ярко-желтом шнуре), достал пачку сигарет.

— Ладно, увидимся в б-б-б-б-б-буфете, — сказал тот и отошел покурить. — Ты ведь не куришь?

— Нет.

— Ну и п-п-п-п-п-п-п-п-правильно.

* * *

Сергей так долго и тщательно готовился к сегодняшнему дню, словно собирался защитить докторскую диссертацию на тему «Наследие журналиста Прохорова». Благо, время позволяло. Он прочитал все статьи Прохорова за последние пару лет, просмотрел сотни его фотографий, изучил, как мог, его биографию по Википедии, Фейсбуку и различным интервью. Недавнюю статью с новыми деталями о Сергее Магнитском, адвокате, вскрывшем миллиардное хищение государственных средств и убитом в тюрьме пять лет назад, Алехин прочитал раза три. На сайте Кремля он нашел видео трансляции последних двух пресс-конференций Пухова и оба вопроса, которые Прохоров в присутствии сотен журналистов задал президенту.

Чего Сергей не знал, так это того, что месяц назад во время очередного приезда в Москву Прохоров уснул за рулем на скоростной трассе Москва — Рига и чудом остался жив, разбив в клочья весь левый бок своего RAV-4 о высокий отбойник-разделитель. Машину так хорошо отремонтировали, что Алехин ничего необычного не заметил, пока ехал в Москву, получив эту «Тойоту» вместе с документами и фотокамерами из рук бандитов в шесть часов утра в Истре. Те же злодеи отвезли Прохорова в коттедж-отстойник рядом со Звенигородом, где должны были продержать до следующего утра. Книжник поклялся, что ни один волос с его головы не упадет.

После возвращения в Москву и встречи с Евгением Тимофеевичем Алехин жил неделю у того в поместье на Рублевке, а затем перебрался в съемную однокомнатную квартиру на улице Марины Расковой. С Джейн больше не встречался. Она даже не оставила ему номера телефона. Он видел ее два или три раза мельком в телевизоре и несколько раз во сне. Найти ее он не пытался.

Из дому, если и выходил, то ненадолго. Разве что в магазин или в кафе «Шоколадница» по соседству, на Ленинградском проспекте, где иногда завтракал или обедал. На завтрак заказывал яичницу с беконом, чай черный или капучино, на обед — салат «Оливье», двойную порцию блинчиков с мясом и сметаной и фирменный чай «Крэнберри» на клюкве.

За все время выезжал за пределы района три раза. Первый раз — месяц назад, на закладку ствола в ЦМТ, вместе с двумя людьми Книжника. Все трое были облачены в синие спецовки с надписью «ЦМТ Сервис» на спинах. Вошли через служебный вход. Книжник все согласовал — никаких рамок, никаких вопросов. Мужской и женский туалеты в левом крыле возле бара на первом этаже закрыли и спокойно сделали закладку во вторую кабинку из двенадцати — напротив стены с рядом писсуаров справа и умывальников слева. На все про все ушло полчаса с приезда до отъезда. Операцию провели в восемь утра. Народу в Центре почти не было. Все офисы, кафе и рестораны открывались в девять-десять.