Рейган - [32]
Рейган вроде бы исходил из предостережений Хайека, что рост правительственных учреждений с их бюрократией опасен, что это «путь к рабству». Вместе с тем он сильно преувеличивал тот отрезок, по которому уже прошла страна, вступившая на этот путь. В какой-то мере преувеличение было не более чем ораторским приемом, когда он говорил, что его страна уже ступила на путь, «ведущий к социализму». Это было совершенно неверно для Соединенных Штатов, в которых сохранялись фундаментальные основы рынка и частного предпринимательства. Сам термин «социализм» фигурировал в речи Рейгана не более как энергичное политическое ругательство.
Однако, используя его, он, скорее всего, уже искренне верил в опасность расширения государственных учреждений и их функций, прежде всего государственного регулирования экономики. Не занимая никаких административных постов, он был не в состоянии оказывать какое бы то ни было воздействие на этот процесс, затормозить или тем более остановить его. Он мог только предупреждать, чему, собственно, и служила его речь в колледже.
Оратор высказывал опасение, что американцы, пытаясь создать опору, фундамент, чтобы продолжать строить свои жизненные стандарты, на самом деле сооружают потолок, выше которого они никогда не смогут подняться. По выражению Дж. Вейсберга, рейгановская «прекрасная Америка» 1952 года в 1957 году превратилась в «правительство ужасов»[141]. Он же продолжает: «Именно здесь произошел решающий разрыв Рейгана с либерализмом “нового курса” и появилось первое развитое выражение философской альтернативы ему. Рузвельт, происходивший из американского высшего класса, видел в нерегулируемой власти бизнеса угрозу народу, а в правительстве — героя, спасающего его. Рейган, происходивший из низшей прослойки американского среднего класса, видел теперь эти роли в противоположном смысле: налоговая система и регулирование представляли собой злодеев, корпорации и рынок являлись героями… Рейган видел в продолжавшемся расширении федеральной власти факт не только бессмысленный, но главную опасность для индивидуальной свободы».
Финал работы в «Дженерал электрик»
Сформировав свои новые позиции, Рональд Рейган начал делиться взглядами с руководством корпорации, которое относилось теперь к Рональду не как к бывшему актеру, нанятому на работу. Он постепенно превратился в одного из самых авторитетных выразителей принципиальных интересов компании как важной составной части американского крупного бизнеса, хотя подчас и выходил за те рамки, которые для него были очерчены.
Не случайно Рональда пригласили выступить с докладом на ежегодном собрании руководящего состава «Дженерал электрик», состоявшемся в мае 1959 года в отеле «Уолдорф-Астория» в Нью-Йорке. Он назвал свое выступление «Бизнес, голосования и [государственные] учреждения». На этот раз термин «социализм» был заменен «коммунизмом». Основная идея доклада состояла в том, что расширение государственных учреждений и опасность коммунизма для Соединенных Штатов тесно связаны между собой. Оратор весьма сожалел о том времени, когда основная масса американцев общалась с правительством только через почтовые отделения. «Сегодня вряд ли существует хотя бы какой-то элемент повседневной жизни, который не сводился бы на нет государственным регулированием и вмешательством». Он называл этот переход от индивидуализма к власти бюрократических институтов «основой тоталитаризма». Сильно преувеличивая реальную власть государственных институтов, но в основе верно отмечая значительный рост их влияния, оратор и на этот раз использовал терминологию в качестве некой красной тряпки, призванной максимально напугать аудиторию.
Правда, теперь перед Рейганом сидели не рабочие электростанций или выпускники колледжа, а опытные менеджеры крупнейшей корпорации. Однако их социально-политологическую подкованность не следовало преувеличивать, и Рейган, по всей видимости, хорошо понимал это, используя страшную терминологию, включавшую в качестве непосредственных угроз «коммунизм» и «тоталитаризм».
Для того чтобы придать своему выступлению еще большую значимость, он процитировал Маркса, заявившего в первом томе «Капитала» (Рейган не называл сочинения Маркса и, по всей видимости, обнаружил соответствующую цитату в каком-то вторичном печатном материале) о предстоявшем уничтожении среднего класса при помощи налогов. Оратор, однако, то ли не заметил, то ли скрыл от своей аудитории, что Маркс говорил об уничтожении среднего класса капиталистическим, а не социалистическим государством! Правда, если бы Рейган прочитал такую основополагающую работу Маркса и Энгельса, как «Манифест Коммунистической партии», он мог бы более обоснованно сослаться на то, что в качестве одной из основных мер победившего пролетариата намечалось ввести «высокий прогрессивный налог». Но на такой подвиг, как чтение «Манифеста» или других подобных сочинений, он отнюдь не был способен. Ему легче было сослаться на слова, якобы сказанные Н. С. Хрущевым (это была чистая выдумка, ибо Хрущев никогда не говорил, да просто не мог произнести приписываемого ему заявления), что США становятся «настолько социалистическими, что через пятнадцать лет причины для конфликта между нашими двумя странами исчезнут»
