Революция. Книга 2. Начало - [32]

Номера, ставшие для «Великого Востока народов России» ложей, были смежными. Окна этой комнаты, которая у вольных каменщиков именовалась Комнатой Размышлений, выходили на Николаевский вокзал. По центру длинной стены находилась дверь, ведущая в соседний, дробь второй, апартамент. Он служил масонам Храмом.

Соломон притулил зонт к стене. Повесил котелок и пальто на трехрогую вешалку. Из-за двери Храма доносились приглушенные голоса. Так и не разобрав слов, Соломон развалился в скрипучем кожаном кресле и прикрыл глаза.

Ждать пришлось недолго.

Угольная дверь отворилась, и в Комнате Размышлений появился раскрасневшийся Гальперн.

— Входите, мистер Райли, — буркнул он и вышел из номера, закрыв за собой дверь. — Вас ожидают.

Соломон услышал, как щелкнул запираемый снаружи замок.

Стены черной комнаты нависли над оставшимся в одиночестве Шломо. Ему вдруг почудилось, что он горняк на дне шахты. Шурф завалило, выхода из забоя больше нет, с минуты на минуту обрушится и потолок, навеки похоронив его под неподъемным угольным пластом. Ощущение западни разогнало по венам кровь.

«Надо было взять пистолет», — мелькнула паническая мысль.

Конечно, Соломон не собирался устраивать перестрелку в гостинице с кем бы то ни было: с кровожадными масонами-социалистами или офицерами охранки.

«Никак сдал меня Гальперн!» — подумалось Шломо. Ждали ли полицейские за черной дверью или поднимались сейчас на второй этаж гостиницы — обратной дороги не было. Оставалось уповать на убедительность магии Орла.

Соломон машинально тронул карман жилета. Коробочка с фигуркой была на месте.

«Это всего лишь гнетущие стены и запертая снаружи дверь!» — строго сказал он себе и вошел в соседнюю комнату.

После мрачной Комнаты Размышлений свет люстры из богемского стекла больно ударил по глазам. Соломон прищурился и осмотрелся.

Стены Храма словно были выложены зеленовато-серым лазуритом. Центр узкой и длинной комнаты занимал огромный стол, покрытый сукном цвета американских банкнот. Во главе стола сидел Внерабль Верховного Совета «Великого Востока народов России».

Не поднимая головы, Керенский изучал сквозь лорнет верительные грамоты. Подле него на столе лежала серебряная луковица часов на цепочке. Крышка была открыта. Тиканье единственным звуком наполняло комнату.

Присесть Соломону не предложили. Он молча стоял у края стола напротив Внерабля и изучал его.

Керенский, должно быть, пользовался успехом у женщин. Высокий умный лоб. Крупные и правильные черты лица. Волевой подбородок с ямочкой и губы эстета наверняка заставили не одно дамское сердце биться быстрее. Немного портил нос. Мясистый, с заметной горбинкой, при таком ракурсе он походил на грушу. Керенский выглядел изможденным. Слегка сошедший загар не мог скрыть болезненную желтизну кожи.

Внерабль отложил лорнет и поднял на Шломо карие глаза.

— Где же ваша хваленая британская пунктуальность, господин Райли? — Керенский жестом предложил Соломону место справа от него.

— Русская действительность вносит в нее коррективы, господин генеральный секретарь, — парировал Шломо, устраиваясь на стуле с высокой спинкой. — В вечернем Петрограде теперь проще поймать пулю, чем экипаж.

Керенский усмехнулся и посмотрел на часы:

— Не тратьте времени на остроты, господин Райли. Через пять минут за вами придут.

Соломона опять неприятно царапнула мысль о пистолете.

— Так зачем вас послали ко мне? — Керенский опустил перед ним масонские верительные письма.

— Мои братья шлют привет Великому Востоку России, — начал Шломо, пряча бумаги в карман пиджака, — и моими устами готовы признать вашу ложу.

Керенский удивленно вскинул бровь.

— Откуда вдруг такое доверие?

— Во имя истины и свободы нам просто необходимо объединить усилия для событий исторического значения! — страстно произнес Соломон. — Темные силы сгущаются над Россией, Александр Федорович, вы не можете этого отрицать! Разве война, разложение двора и общественных сфер не обязывают всех быть наготове? Разве могут истинные патриоты бездействовать, когда Родина стоит на краю бездны, а известные нам лица ведут к краху Русское государство?!

Керенский улыбнулся кончиками губ:

— Судя по вашему одесскому акценту, сами вы сменили родину.

— Но это не значит, что мне безразлична судьба России, — возразил Соломон. — И именно поэтому я вызвался исполнить волю моих английских братьев.

Керенский поглядел на часы:

— У вас осталось две минуты, господин Райли. Излагайте по сути. Чего хотят от нас ваши мастера?

Соломон выдержал паузу и доверительно произнес:

— Смерти Григория Распутина!

Зрачки карих глаз Александра Федоровича расширились.

— Настало время раздавить этого паука! — пламенно прошептал Соломон. — Нельзя больше позволять ему навязывать царю свое мнение и лезть в государственные дела! Ради забавы и личной выгоды тасовать кабинет министров, словно колоду карт! Во имя спасения государства русские патриоты должны положить этому конец! Уничтожьте Распутина, Александр Федорович! Освободите Россию! А мы, в свою очередь, будем способствовать вам всеми имеющимися средствами.

Часы тикали. Керенский молчал.

— Более того, — Соломон решил зайти и с другой стороны, — мы готовы пустить в ход свое влияние в Петрограде. Например, помочь вам и вашим братьям укрепить позиции на политическом поприще.