Революция - [113]
Амадей некоторое время молча смотрит в огонь камина. Затем продолжает:
— Поскольку я сын предателя, меня также должны были арестовать, но на суде отец внезапно встал и отрекся от якобинцев, от Революции и от всех их дел. Затем повернулся ко мне и сказал, что я проклятый прихвостень Робеспьера и предатель короля. Что я ему больше не сын. Что я подлец и лицемер. Я обомлел! Пытался разубедить его, кричал, и все это перед якобинскими судьями, перед всем трибуналом. Он того и добивался. Его слова были ложью — но эта ложь спасла мне жизнь. Меня так и не арестовали. А в наш замок переехал их главный прокурор, жирный якобинец в грязных сапогах и с гнилыми зубами. В этих стенах когда-то останавливались короли, писатели, художники и музыканты, лучшие люди своего времени…
Вздохнув, он умолкает.
— Так твоих родителей казнили?..
— Обезглавили. Обоих. На деревенской площади, словно обычных преступников. Меня заставили смотреть.
— Боже, Амадей… — шепчу я.
Теперь в его глазах стоят слезы.
— Я переехал из Оверни в Париж, сменил имя. Раньше меня звали Шарль-Антуан. Перед поездкой сюда я отыскал отцовское золото, его хватило на первое время. К тому же я умею играть и сочинять музыку, так что я стал писать для театров. Бесхитростные, глупые пьески, но без них я бы умер с голоду. Теперь я даже такого писать не могу. Вообще ничего не могу. Пытаюсь, но от веселых мелодий меня тошнит. В душе одна скорбь — по родителям, по жизни, которую у нас украли, по этой стране… — Его голос дрожит, и он отворачивается.
Мое сердце болит за него. Я тянусь через стол и пытаюсь взять его за руку, но она сжата в кулак, и он не хочет его разжимать. Тогда я беру гитару и начинаю играть первую сюиту Баха.
Спустя несколько минут он тоже берет гитару и играет вместе со мной. Грусть затопила нас обоих, и нет слов, чтобы ее прогнать, но музыка — музыка говорит за нас. Я несколько раз сбиваюсь, как всегда с этой сюитой. Амадей прерывается, вытирает слезы и показывает мне, как правильно играть. Я повторяю за ним. Получается хорошо.
Мы доигрываем Баха, и я играю ему «Rain Song» — потому что ему нравятся гитарные партии Джимми Пейджа. Он сперва слушает, потом начинает подыгрывать и вскоре уже знает вещь наизусть. Он играет великолепно. Мне до него как до луны.
Я играю инструментальную версию «Bron-Y-Aur», потом «Теп Years Gone», «Over the Hills and Far Away», «Stairway» и «Hey Hey What Can I Do?».
Мы часто прерываемся, чтобы я помогла ему войти в ритм или повторила рифф. Или чтобы он помог мне правильно поставить руку или красиво сыграть сложный аккорд. Мы играем долго-долго. В основном «зеппелинов» и всякое около. Грустные, минорные композиции. За окном темнеет. Мы зажигаем свечи. Мы забываем поесть.
А потом, спустя много часов, когда мы наконец заканчиваем, он берет в ладони мое лицо и целует меня в щеки.
— Береги себя, — говорит он. — Ты не можешь исправить этот скверный мир. Мой отец попытался — и видишь, к чему это привело? Не рискуй больше, как сегодня, возле тюрьмы. И не запускай фейерверков.
— Амадей, послушай…
— Не надо спорить. Я знаю, кто ты такая. Остается только надеяться, что Бонапарт не так догадлив.
Затем, усталый и опустошенный, он ложится спать. Я еще какое-то время играю, чтобы отвлечь его от грустных мыслей и воспоминаний. Когда он начинает дышать ровно и глубоко, я откладываю гитару. Я смотрю в темноту за окном и думаю.
Думаю про Амадея и про все, что он рассказал. Как у него на глазах казнили его родителей, как ему пришлось уехать из дома и сменить имя. Как он больше не может писать музыку. Думаю про Алекс. Про ее последнюю запись в дневнике. Такую сумбурную, незаконченную, в пятнах крови. Спрятанную в футляр, видимо, перед самым приходом стражников. Или перед смертью. Я слышу голос герцога Орлеанского, могущественного и самоуверенного, который говорит ей: ничто не меняется, этот мир всегда будет жесток и бессмыслен. А потом я слышу ее собственный голос, тихий и чистый: Я верю, в вас есть храбрость и доброта!..
Я достаю из-под кровати сверток Фавеля, разворачиваю его на столе и по очереди складываю ракеты в пустой гитарный чехол. Застегиваю его, беру из рюкзака коробок спичек и тихонько выхожу в ночь.
77
Небо затянуто тучами. Звезд не видно.
— Так вот зачем все это нужно, да, Алекс? Вот зачем я здесь, — шепчу я в темноту. — Чтобы закончить твое дело.
Она не может мне ответить. Ее больше нет.
Я сижу на коньке крыши самого высокого дома на рю Шарло. У меня в руках ракета, и я пытаюсь разобраться, как она устроена. Вот эта вощеная штука и есть фитиль? Как бы не сорваться с крыши. Но зато это быстрый способ отсюда свалить. Куда быстрее, чем бежать шесть этажей вниз.
Я насаживаю ракету на стержень. Надеюсь, все Сделала правильно. Затем наклоняюсь вперед и вставляю стержень между черепицами. Зажигаю спичку и подношу пламя к фитилю. Он загорается, начинают сыпаться искры — но ракета никуда не летит. Просто торчит из крыши и искрит.
А ведь она набита порохом. Порохом!.. Сейчас он загорится, и взрыв разнесет эту крышу в клочья. И меня заодно.
Но тут раздается свист, и ракета уносится в небо. Надо же! Я наблюдаю, как ее яркий удаляющийся хвост прочерчивает линию в темноте. Потом я слышу грохот, и в небе надо мной происходит чудо — расцветает миллион мерцающих огоньков.
Лондон, 1888 год. Восемнадцатилетняя Фиона Финнеган работает на чаеразвесочной фабрике Бертона. Ее отец — докер, мать заботится о младших братьях и сестре. Семье приходится трудно, но у Фионы есть мечта — когда-нибудь она обязательно будет богатой, откроет собственную сеть магазинов и чайных. Но она даже не предполагает, что за сбывшиеся мечты ей придется заплатить самую дорогую цену…
Лето 1900 года. В Восточном Лондоне по-прежнему царит бедность, бандиты и шлюхи соседствуют с мечтателями, а светлые надежды сталкиваются с мрачной действительностью. И это отнюдь не место для женщины из высших слоев общества, но Индия решительна и упряма. Она принадлежит к новому поколению, и профессия врача, которую она получила, тоже сравнительно нова для женщин. На улицах Восточного Лондона Индия встречает, а затем спасает жизнь Сиду Мэлоуну, одному из самых известных главарей лондонского преступного мира.
1914 год. Лондон накануне Первой мировой войны. Шейми Финнеган, теперь уже известный полярник, женится на красивой молодой учительнице и всеми силами пытается забыть свою юношескую любовь Уиллу Олден, которая бесследно исчезла после трагического происшествия на Килиманджаро. Однако прежняя страсть вспыхивает с новой силой, когда бывшие влюбленные неожиданно встречаются, но у судьбы свои планы… В «Дикой розе», последней части красивой, эмоциональной и запоминающейся трилогии, воссоздана история обычных людей на фоне мировых катаклизмов.
Красивая и добрая принцесса Софи вскоре должна взойти на трон. Но злая королева, мачеха Софи, считает падчерицу слишком мягкосердечной. Для безжалостных людей нет ничего вреднее доброты. Правители не должны знать жалости. Не должны показывать ни слабости, ни страха. Желая сохранить власть, королева приказывает егерю убить Софи и забрать ее сердце. Однако семь лесных человечков спасают девушку, вставив ей вместо сердца часовой механизм… И теперь перед Софи стоит сложный выбор: спрятаться, смириться с жестоким правлением королевы или бороться. «Железное сердце» – это еще одна интерпретация истории о Белоснежке, рассказанная Дженнифер Доннелли, автором бестселлеров «Чайная роза» и «Сестрица», лауреатом многочисленных премий, в частности Медали Карнеги. Впервые на русском языке!
Глубоко под водой существует целый мир, очень похожий на наш, где моря и реки – это королевства, а жители в них – русалки. Юная Серафина – наследная принцесса трона Миромары, империи, охватывающей несколько морей. Ей предстоит пройти важную церемонию, на которой она споет особое заклинание и докажет, что достойна возложенной на нее чести. Но судьба юной русалки навсегда изменилась в тот миг, когда на дворец напали неизвестные, тяжело ранили королеву – мать Серафины, убили отца, а саму ее превратили в скиталицу.
Впервые на русском – новейшая книга Дженнифер Доннелли, автора «Чайной розы» и «Саги воды и пламени», лауреата Медали Карнеги. Однажды Изабель и Октавия заперли на чердаке свою сводную сестру Эллу-Синдереллу-Золушку и чуть не костьми легли, чтобы влезть в хрустальную туфельку. Все мы знаем, чем это кончилось. Теперь же три Судьбы – дева, мать и старуха – пером из крыла черного лебедя чертят бесценные карты, каждая из которых заключает в себе человеческую жизнь. Но тут Риск, он же Азарт, он же Шанс, смуглокожий и янтарноглазый, похищает карту Изабель.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.