Революция чувств - [55]

– Может, наконец, расскажешь, что произошло?

– Вик сбежал.

– Это все из-за собаки?

– Утром я застала у себя дома мужа с любовницей.

– Ну, это я еще понимаю, – дожевывая мясо, пробурчал Александр Куликов. – Правда, вкусно? Здесь рядом ресторан, заказал и через пару минут доставят, сервис надежней любой жены.

На улице сверкнула молния. В комнате на секунду стало светло, как в телевизионной студии, когда на тебя светит сотня осветительных приборов. Женька закрыла руками глаза.

– Ого, не бойся. Знаешь Женька, – с грустью в голосе произнес мужчина, сидевший напротив нее, – я жен в постели не заставал. Однако расставался по знакомой тебе причине. Изменяли стервы. Переживешь. Это больно, обидно, но придется смириться. В одиночестве есть кайф. Вот сейчас тебе разве плохо?

Александр Куликов пристально посмотрел на Женьку. От проникновенного мужского взгляда, ей стало невыносимо жарко.

– Будешь вино? Вино классное, давай выпьем, Женя, чтобы ты возникшие на твоем жизненном пути проблемы достойно пережила, – они соединили бокалы и те зазвенели пронзительными, богемными голосами.

– Она тебе нравится? – спросил бокал, наполненный до краев красным вином.

– Красотка, – ответил напарник, сделанный из тончайшего богемного стекла.

– Эта мне больше нравится, чем последняя жена Куликова.

– Помнишь, как он уехал за границу, а она в дом чужого мужика привела? Лысого такого! Помнишь, он еще хвастался, что штабом руководит. Партийная шишка.

– Кошмар! Пили всю ночь, им развлечение, а нам работа. Чокнешся. Наливают, выпивают, наливают, выпивают. Совокупляются и опять наливают.

– А хозяин на девушку пристально смотрит, – не унимался бокал, прочно обосновавшийся в руках Женьки. Гостья пила вино маленькими глотками. Бокал внимательно рассматривал ее с близкого расстояния.

– А разве она не коллега по работе? – поинтересовался пустой бокал, прислуживавший хозяину.

– Ты, богемный дурак, «коллега по работе». Посмотрим, что произойдет ближе к полуночи. Чокались не раз, видели, пили, знаем.

– Да, тяжелая у нас с тобой работа, главное, чтобы нас не били.

На улице ожесточенно грохотало, засверкали молнии, завывала автомобильная сигнализация, как волчица на Луну. Дождь усиливался, ветер сверепствовал, позабыв о нормах и правилах поведения.

– Политическую рекламу порвет, – констатировал Александр Куликов, он подошел к окну и жестом пригласил Женьку посмотреть на врага предвыборной агитации – неуправляемый ветер. Она подошла, стала рядом с шефом. Ветер, пролетая на бешеной скорости мимо шикарного особняка, решил на минутку притормозить. В окне он увидел, как на витрине, два живых манекена, женщину и мужчину. Сейчас поцелуются, подумал возбудитель спокойствия. У-у-у злобно завыл он, пытаясь пробиться сквозь конструкции евроокон. Странно, щелей в них не оказалось. Ветер с нескрываемой грустью в голосе вспомнил старые, ветхие, деревянные рамы! У-у-у! Лечу дальше. Целуйтесь и размножайтесь, я еще вернусь!

Евгения Комисар не знала языка ветра, а потому на его стихийные провокации не отреагировала.

Женьке очень страшно. Она смирилась. Сценарий ей знаком. Он обнял ее так, как будто они последние годы не работали, а жили вместе.

Почему это ее не удивляет? Они стояли и просто смотрели не непогоду, как будто там, в кромешной темноте, возможно разглядеть их совместное будущее. Его там нет. Быть не могло. Он любил других женщин, она другого мужчину. Она держала дистанцию, а он, ее начальник, никогда дистанцию не сокращал. Они нуждались друг в друге и ценили совместный оргазм в работе, проворачивая масштабные пиар кампании. Женька понимала, скорее, почувствовала, произошел непоправимый сбой в системе. Он случился несколько секунд назад и ничего изменить нельзя. Это близость. Близость, которая случается между мужчиной и женщиной. Пуговицы расстегнуты, да их просто нет, на ней махровый халат, одетый на голое тело. Все.

Куликов подошел к столу налил в бокалы до краев красного вина и чуть слышно сказал Женьке:

– Пей до дна. Или уходи. У тебя есть последний шанс, я вызову такси.

Она понимала, включился механизм, у которого нет обратного хода. Вино, свечи, дождь, мужчина, женщина, все, как в плохой мелодраме. У каждого своя роль. И она выпила до дна, до самой последней капли этот дьявольский напиток, потому, что знала, такси не приедет ей на помощь, его вызывать никто не собирается.

– Еще вина. Выпей! – настаивал Куликов.

Два бокала не сговариваясь, улыбнулись.

– Чокнемся?

– Не толкайся, звенишь, как граненый стакан!

– Ой, сейчас поцелуются!

– Не надо торопиться, после третьего бокала.

– Он разобьет ей сердце или она ему?

– Главное, чтобы хозяин не женился. Знаю я людей, сначала любовь, а потом начнут ругаться, бить посуду, а я этого с рождения не люблю.

– Не спи на ходу, давай с тобой чокнемся еще разок! Точное попадание. Чинь-чинь! Как я люблю этот богемный звон!!!

Женька выпила второй бокал, как лекарство, потом третий. Стало тепло. Он обнял ее и усадил на мягкий диван. Она утонула в подушках, ей стало еще теплей. Мозг отключился, зачем Куликов ей что-то рассказывает? Она далеко, очень далеко от реальности, она ничего не слышит. Ничего. Только музыка, дождь за окном и свечи, которые предательски успокаивающе горят.