Он проснулся раньше новенького будильника, чтобы позволить своему сильному телу понежиться на мягком матрасе. Он успел несколько раз с удовольствием потянуться и привести в тонус мышцы спины. Театрально зевнуть. Немного полежать на правом боку, побездельничать на левом.
Он намеревался посмотреть в окно, чтобы удостовериться – синоптики, как всегда, бессовестно лгут, но вставать с нагретого за ночь места не спешил. Он любил просыпаться в теплой постели, неспешно думать о радостях предстоящего дня. И патологически ненавидел, когда его охватывало жгучее желание пустить горячую струю по ветру. Он медленно встал, опять лег в постель, а когда понял, что терпеть, больше нет сил, резко выпрыгнул из комфортного логова сновидений и побежал.
Дверь, словно недобрая соседка, не шла на контакт, потом нехотя подчинилась, разрушая старческим скрипом девственную тишину утра.
Ее проржавевшие петли противно заныли, травмируя музыкальный слух Вика. «Ничего, – успокаивал он себя, – просто нужно подумать о чем-то приятном, а лучше о ком-то».
Этот кто-то, о ком хотелось подумать впервые минуты пробуждения, находился прямо по коридору и налево.
Вик любил ходить налево, особенно по утрам.
Она, лежала, спрятав лицо в подушку. Хрупкая, тихая, родная, сонная, любимая. Будить ее не хотелось, а придется. Вик наклонился над беззащитным женским телом и почувствовал над ним абсолютную власть. Ее длинные, красивые ноги надежно спрятаны под толстым слоем пухового одеяла, ухоженные женские руки трогательно обнимают подушку, каштановые волосы хаотично разбросаны вдоль синих полевых вьюнков, изображающих ложное цветение на застиранной наволочке. Он тяжело задышал ей в затылок. Дышал неприлично долго. Что делать? Нежно будить или резко стянуть одеяло?
Вчера она возвратилась с работы за полночь. Он понюхал сначала воздух вокруг нее, затем бесцеремонно уткнулся в волосы. Пахло спиртным. Без вариантов, она пила водку. Интересно, закусывала? У, нехороший человек!
Она, хрупкая, тихая, родная, любимая почувствовала его присутствие и охрипшим ото сна голосом в свойственной ей грубой манере сказала:
– Пошел вон!
Вик недовольно вздохнул. От ее слов возбуждение как рукой сняло, а отлить еще больше захотелось.
Она медленно перевернулась на спину, открыла глаза.
– У, морда твоя противная, не дашь поспать!!!
Вик обиженно подошел к зеркалу. Почему морда? Она не противная! Скорее наоборот. Отражение в зеркале его искренне тешило. Морда пятилетнего американского стаффордширского терьера предстала во всей собачей красе. Не выставочный вариант, как утверждал хозяйский кинолог: «Ваш Вик из серии домашних любимцев». «Сволочь этот кинолог», – возмутился Вик. Тот дрессировал главного домашнего любимца без малейшего снисхождения на бойцовскую породу. Мучил его, как безмозглую болонку: лежать, сидеть, лежать, сидеть. Никакого подхода к животному. Сам пес давно и с успехом дрессировал хозяйку. Он точно знал, как выманить ее сначала из теплой постели, затем из квартиры, а там и до кустиков на улице недалеко. От радостной мысли Вик чуть не описался. Господи, где она, эта волшебная черная палочка с большим количеством кнопок? На столе нет, в кресле тоже. Ага, она прячется под диваном! Вик обрадовался находке и стал действовать по инструкции. Сначала палочку необходимо достать, затем направить на телевизор и немного стиснуть в пасти. Получилось, телевизор заработал. Эффектный фокус Вик научился проделывать не сразу. Сколько дистанционок безжалостно раздавлены его мощной челюстью! Домашнего любимца ругали, били, прятали от него пульты управления. Последняя дистанционка оказалась на редкость живучей. Она не просто жила, она выполняла главное предназначение – дрессировать хозяйку.
На экране чернокожий мужик, он же «ласковый мерзавец» пел сладкую песню о шоколадном зайце. Вик на секунду отвлекся от назойливой, словно мухи, мысли – отлить. Он неконтролируемо любил шоколадные конфеты, жаль – зайцы ему не попадались. Какое счастье быть человеком и позволить себе лизнуть огромного шоколадного зайца. Лизнуть ну хотя бы в…
– В ухо, сейчас получишь в ухо. Вик, ко мне, неси дистанционку.
Господи, где они взяли это музыкальное старье, слушать невозможно. Вик, отдай дистанционку, тебе говорю!
Вик отморозился, он всегда так делал, когда хозяйка грубила. А еще главная пиарщица города Задорожья, звезда голубого экрана. Фу!
Вставать звезда не собиралась, орущий «ласковый мерзавец» ее страшно раздражал. Сейчас она начнет пиарить, пудрить его бойцовские мозги, давить лаской на породу.
– Викуша, ты маму не любишь, – замяукала пиарщица.
«Какая тут любовь, когда под куст хочется», – злился пес.
– Иди сюда, чудовище, – в голосе Вик уловил нотки раздражения.
Псу захотелось ее тоже послать, к зеркалу. Но Вик передумал, все-таки женщина. Сдержался и не гавкнул в ответ.
– Ладно, давай пульт, – ласково замурлыкала пиарщица. – Новости посмотрим, и пойдет гулять.
– Давно бы так. Гав! Гав! Гав!
Дрессировать хозяйку несложно. Помешанная на работе, она смотрела информационные выпуски новостей бесконечно. Десять минут, не больше!!! Вик почувствовал, его мочевой пузырь не выдержит. Мужик в телевизоре умничал, понять собаке политический лай не под силу. Вик уставился в потолок, не увидев ничего нового и интересного, перевел взгляд на окно. За плотно задвинутыми шторами бурлила жизнь. Жизнь бурлила и жужжала. Он не ослышался, что-то действительно жужжало. Вик нервно зарычал, на охраняемой территории появился опознанный по звуку, летающий объект.
