Революционер на паровом ходу - [17]

— Кстати, Карлуша, запомни, может пригодиться. Вот тут, совсем рядом с площадью, есть внутренний двор. Арка с воротами вот тут, но в эту подворотню даже и не суйся, она там вечно заперта. Потому попасть во двор можно только через подъезды. Заходишь в парадный, а выходишь через чёрный. Так можно почти всю площадь кругом обойти. Особенно сейчас, когда там вечное столпотворение бездельников.

С этими словами он развернулся и ушёл, прихватив с собой посылки, оставленные Розой.

Глава VIII – Смерть дракона

— Карл. Карл!

Кто-то тряс его за плечо.

— Ты что, просидел всю ночь в магазине? Боишься погромов? Напрасно, в нашем квартале все стёкла целы. Даже неприличных надписей на стенах никто не пишет. Замечательный тихий квартал! Кое-кто уже тебе мог бы позавидовать. Впрочем, понять тебя можно. Осторожность не помешает. Однако, как ты собирался отстаивать своё имущество? Хотя б вооружился чем-нибудь, — ворчал Франциск. — Уж не знаю, в чём ты там силён, в фехтовании или стрельбе. Да на худой конец дубинку заведи себе, хоть будет чем припугнуть хулиганов.

— Да нет, старина, у нас всё тихо, — ответил юноша, продирая глаза. — Можно ни о чём не беспокоиться.

Надо же, оказывается, он заснул прямо за прилавком. И, раз Франциск разбудил его, значит, дверь была открыта. Он же не запер дверь после их ухода! Как это непредусмотрительно. С другой стороны, иначе Франциск не разбудил бы его сейчас, и вся работа бессонной ночи пропала бы всуе.

— Говоришь, что тихо? А по тебе не скажешь, что ты не беспокоился за свой магазинчик. Иначе с чего ты просидел тут всю ночь?

— Паковал посылки для тебя, старина! — рассмеялся Карл. — Сегодня большая доставка! Вон видишь в том углу?

— Что? Ты хочешь, чтобы я разнёс по городу вот это всё? Да как я успею?

— Не волнуйся, — Карл уже почти проснулся. — На этот раз всё просто. Все адреса это рестораны и кафе на нескольких улицах. Идёшь по улице, доходишь до нужного заведения, ищешь там швейцара, или портье, или официанта, в общем, там указано на адресе. Отдаёшь строго лично из рук в руки и никак иначе. Отдал и идёшь дальше до следующего заведения где-то поблизости.

— Какие-то странные коробки, — курьер недоверчиво крутил в руках одну из запечатанных посылок. — Вроде картонного пенала для карандашей, но размерчик не тот. Да и по весу не сказать, что там карандаши. И не гремит…

— Не тряси! — воскликнул юноша. — Умоляю, как можно бережнее с этим посылками.

— Да что там, бомбы, что ли?

— Нет, — ответил молодой человек уверенно. — Вот честное слово нет. Ничего противозаконного. Но городовых всё же избегай.

— Ох, не нравится мне это, парень, — проворчал старый курьер.

— Зато денежки тебе понравятся точно, — подбодрил его Карл. — Уплачено вперёд и по двойному тарифу.

Но отчего-то старик не обрадовался.

— Ох, юноша, — сказал он. — Когда платят, не считая, то как бы потом не пришлось за это расплачиваться.

И всё же он забрал все посылки и ушёл разносить их. Карл улыбнулся ему вслед и от души потянулся. Грядущий день был весь в его распоряжении. Торчать в магазине смысла не было, за последние дни никто не изъявлял желания прикупить ни книги, ни чернила. Поэтому дверь можно смело запереть и отправиться в ближайшее кафе. Чашечка бодрящего кофе сейчас не помешала бы.

Он машинально достал брегет и посмотрел время, затем отправил его в карман жилетки, одёрнул её, надел сюртук и не забыл шляпу, и вот так, в подобающем преуспевающему коммерсанту виде, вышел на улицу совершить утренний, или вернее сказать уже полуденный моцион.

Улицы столичного града были нынче на удивление пустынны. Двери иных магазинов были заперты уже не первый день. Окна первых этажей кое-где забрали ставнями. К несчастью и ближайшее кафе, где Карл так любил пропустить чашечку кофе, и ему, как постоянному клиенту, делали скидку, сегодня тоже как будто и не открывалось. Что ж, он всё равно собирался немного размять ноги после бессонной ночи. Почему бы не прогуляться до какого-нибудь другого открытого кафе?

Но что же помешало ему выспаться нынче? Если бы сейчас ему встретился кто-то из его былых товарищей по студенчеству, и спросил бы, какова причина, что Карл такой не выспавшийся, то он мог бы ответить, что причиной была прекрасная дама. И это было бы правдой. В общем правдой. Хотя, разумеется не всей.

Потому что кроме красавицы присутствовал ещё и некий молодой человек с весьма противным характером. Мало того, что Эрхард бездарь, стихи которого слушать невозможно, так ещё он и ужасный нытик. Он, видите ли, устал, как будто все другие только и делали, что отдыхали. Он, извольте видеть, не может читать столько раз подряд, хотя на площади читал часами свои вирши. У него, понимаете ли, в горле пересохло, что, впрочем, не мешало ему зычным голосом жаловаться об этом. На его фоне Роза, девушка, а вела себя куда мужественнее. Успокаивала этого экзальтированного деятеля искусств, уговаривала, напоминала как важны его трижды глупые стишки для дела революции. И какой он сам важный. И тогда Эрхард зачитывал стихи снова, а Карл снимал ещё один восковой валик с записью. Затем он устанавливал новый, подстраивал иглу, и опять Розе приходилось уговаривать этого горе-поэта совершить подвиг во имя революции ещё раз. А тот, уж так и быть, шёл на эту невероятную жертву.