Ревизия командора Беринга - [103]
Отчёт был принят. И представление Елагина в лейтенанты утверждено. А вот насчёт предложений Чирикова дело обстояло сложнее...
Вошёл в силу вернувшийся в Петербург генерал Григорий Григорьевич Скорняков-Писарев. Как человек, непосредственно знакомый с делами в Охотске, он становится сейчас главным консультантом по Северной экспедиции. И к выводам его приходилось прислушиваться. А выводы весьма прискорбные делались. Скорняков прямо говорит, что, дескать, «Беринг с товарищи — разоритель Сибири, он — истратил понапрасну около 1 500 000 рублей и вызвал разорение местных крестьян».
Цифра, указанная Григорием Григорьевичем, не сходилась с данными Адмиралтейств-коллегии, по которым на экспедицию затрачено 360 659 рублей и 14 копеек без одной полушки. Но и свою цифру боялся Головин показывать, а тут — в пять раз больше! Не знал, что и делать теперь с экспедицией... На всякий случай Головин послал Чирикову указ...
Указ этот Чириков получил уже в 1743 году и не поверил глазам, когда прочитал его.
«Для крайняго в Ыркуцкой и Енисейской провинциях хлебного недостатку до будущего указу в морские вояжи более не ездить... по получении указов, не мешкав ни малого времени, из тех мест со всею командою возвратиться и быть вам всем до указу в сибирских городах, кроме Иркуцкой провинции, по рассмотрению Сибирской губернской канцелярии и вашему, где б команды ваши провиантом способнее довольствованы быть могли».
Шумело в голове Чирикова. Шум теперь из-за болезни всё время в голове стоял, но сейчас особенно сильно шумело.
Закрыл глаза Чириков, пытаясь справиться со слабостью.
Кажется, помогло... Кажется, начал стихать шум в голове. Слышно было, как разговаривает в соседней комнате жена с сыном. Сынишка смотрел сегодня, как чистят погреб хозяева, и сейчас расспрашивал мать про русские погреба. Жена рассказывала, что весной лёд для погребов заготавливают, чтобы всё лето стоял. А сынишка не понимал, зачем это делают. Ведь и так в погребе под землёй лёд. Сплошной лёд и никогда не тает. Он сам сегодня видел.
— Нет у нас льда там... — объясняла жена. — Мужики его с реки возят и накладывают...
— Как же нет? — удивился сын. — Якут-хозяин говорил мне, что везде лёд есть... Только в некоторых местах глубже копать надо...
— Нет у нас в России такого льда... — терпеливо возражала жена, но сынишка не верил.
— Есть, мама, лёд... — говорил он. — Просто глубже копать надо. Когда мы вернёмся, я покажу, как погреб строить. Я теперь знаю.
Вздохнув, нагнулся Чириков над лежащим на столе указом Адмиралтейств-коллегии и чуть не застонал от боли, возникшей в спине и мгновенно охватившей всё тело.
Перечитал Чириков сразу бросившиеся в глаза слова: «в морские вояжи более не ездить» — и уже не смог сдержать стона...
Вбежала в комнату испуганная жена. Кликнула вестового и вместе с ним уложила капитана в постель. Чириков не слышал этого, провалился в беспамятство. Не слышал, как приходил лекарь... Очнулся только ночью. Слабым светом свечи была озарена комната. Жена с бледным, усталым лицом сидела у постели.
Она не заметила, что муж очнулся, и Чириков не выдавал себя. С полуприкрытыми глазами долго смотрел на жену. Но думал сейчас не про неё, а снова про экспедицию, про то, что и сейчас, когда не стало Беринга, ничего не изменилось. Он мечтал делать открытия, совершать плавания к неведомым землям, и каждый раз возможность этого отнималась у него. Вначале — Берингом. Теперь Беринга не стало, но возможность совершить своё самое главное плавание по-прежнему отнимают от него...
— Ты проснулся? — тихо спросила жена.
— Проснулся... — ответил Чириков грустно.
Через несколько дней, всё ещё лёжа в постели — доктора запретили вставать! — продиктовал Алексей Ильич Чириков писарю Ивану Редину прошение на имя императрицы:
«И от природы я был некрепок, а от болезни ещё и ныне совершенно не освободился и с ног знаки цинготный не сошли, также и зубы не все укрепились, ибо как был в самой тяжести той болезни, то все зубы тряслись, и чудь держались от чего ныне наибольшую в себе чювствую слабость и за тем впредь в экспедиции быть весьма неспособен.
За долговременную бытность мою в экспедиции дом и деревни, которые имею, хотя небольшие, без призрения разоряют и ежели ещё удержан буду в экспедиции, то в конец разоряться и впредь уже не приехать будет не к чему и жить мне и жене моей и детям будет негде и пропитаться не от чего.
И дабы высочайшим Вашего Императорского Величества указом поведено было меня, нижайшего, за долговременную мою в Камчацкой экспедиции бытность и за слабостью здоровья и для исправления разоряемого за непризрением домишка моего, а наипаче для многолетнего Вашего Императорского Величества здравия вседражайшего из экспедиции уволить.
Всемилостивейшая государыня прошу Вашего Императорского Величества о сём моём челобитье решение учинить».
Ответ на своё прошение Чириков получит только полтора года спустя.
«Обретающегося в Камчацкой экспедиции от флота капитана Чирикова, ежели до него таких тамо дел не иметца, быть в Санкт-Петербург к команде, а тамо оставшую ево команду велеть другому».
Ермак с малой дружиной казаков сокрушил царство Кучума и освободил народы Сибири. Соликамский крестьянин Артемий Бабинов проложил первую сибирскую дорогу. Казак Семен Дежнев на небольшом судне впервые в мире обогнул по морю наш материк. Об этих людях и их подвигах повествует книга.
Сейчас много говорится о репрессиях 37-го. Однако зачастую намеренно или нет происходит подмена в понятиях «жертвы» и «палачи». Началом такой путаницы послужила так называемая хрущевская оттепель. А ведь расстрелянные Зиновьев, Каменев, Бухарин и многие другие деятели партийной верхушки, репрессированные тогда, сами играли роль палачей. Именно они в 1918-м развязали кровавую бойню Гражданской войны, создали в стране политический климат, породивший беспощадный террор. Сознательно забывается и то, что в 1934–1938 гг.
Выдающийся поэт, ученый, просветитель, историк, собиратель якутского фольклора и языка, человек, наделенный даром провидения, Алексей Елисеевич Кулаковский прожил короткую, но очень насыщенную жизнь. Ему приходилось блуждать по заполярной тундре, сплавляться по бурным рекам, прятаться от бандитов, пребывать с различными рисковыми поручениями новой власти в самой гуще Гражданской войны на Севере, терять родных и преданных друзей, учительствовать и воспитывать детей, которых у Алексея Елисеевича было много.
Новая книга петербургского писателя и исследователя Н.М. Коняева посвящена политическим событиям 1918-го, «самого короткого» для России года. Этот год памятен не только и не столько переходом на григорианскую систему летосчисления. Он остался в отечественной истории как период становления и укрепления большевистской диктатуры, как время превращения «красного террора» в целенаправленную государственную политику. Разгон Учредительного собрания, создание ЧК, поэтапное уничтожение большевиками других партий, включая левые, убийство германского посла Мирбаха, левоэсеровский мятеж, убийство Володарского и Урицкого, злодейское уничтожение Царской Семьи, покушение на Ленина — вот основные эпизоды этой кровавой эпопеи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В юности душа живет, не отдавая никому отчета в своих желаниях и грехах. Что, например, страшного в том, чтобы мальчишке разорить птичье гнездо и украсть птенца? Кажется, что игра не причинит никому вреда, и даже если птенец умрет, все в итоге исправится каким-то волшебным образом.В рассказе известного православного писателя Николая Коняева действительно происходит чудо: бабушка, прозванная «птичьей» за умение разговаривать с пернатыми на их языке, выхаживает птенца, являя детям чудо воскрешения. Коняев на примере жизненной истории показывает возможность чуда в нашем мире.
В начале нашего века Лев Жданов был одним из самых популярных исторических беллетристов. Его произведения, вошедшие в эту книгу, – роман-хроника «Грозное время» и повесть «Наследие Грозного» – посвящены самым кровавым страницам русской истории – последним годам царствования Ивана Грозного и скорбной судьбе царевича Димитрия.
Книга рассказывает о жизни и замечательной деятельности выдающегося русского флотоводца, адмирала Федора Федоровича Ушакова — основоположника маневренной тактики парусного флота, сторонника суворовских принципов обучения и воспитания военных моряков. Основана на редких архивных материалах.
«…Хочу рассказать правдивые повести о времени, удаленном от нас множеством лет. Когда еще ни степи, ни лесам конца не было, а богатые рыбой реки текли широко и привольно. Так же и Воронеж-река была не то что нынче. На ее берегах шумел дремучий лес. А город стоял на буграх. Он побольше полста лет стоял. Уже однажды сожигали его черкасы: но он опять построился. И новая постройка обветшала, ее приходилось поправлять – где стену, где башню, где что. Но город крепко стоял, глядючи на полдень и на восход, откуда частенько набегали крымцы.
Роман Д. С. Мережковского (1865—1941) «Воскресшие боги Леонардо да-Винчи» входит в трилогию «Христос и Антихрист», пользовавшуюся широкой известностью в конце XIX – начале XX века. Будучи оригинально связан сквозной мыслью автора о движении истории как борьбы религии духа и религии плоти с романами «Смерть богов. Юлиан отступник» (1895) и «Антихрист, Петр и Алексей» (1904), роман этот сохраняет смысловую самостоятельность и законченность сюжета, являясь ярким историческим повествованием о жизни и деятельности великого итальянского гуманиста эпохи Возрождения Леонардо да Винчи (1452—1519).Леонардо да Винчи – один из самых загадочных гениев эпохи Возрождения.
«… – Сколько можно писать, Рембрандт? Мне сообщили, что картина давно готова, а вы все зовете то одного, то другого из стрелков, чтобы они снова и снова позировали. Они готовы принять все это за сплошное издевательство. – Коппенол говорил с волнением, как друг, как доброжелатель. И умолк. Умолк и повернулся спиной к Данае…Рембрандт взял его за руку. Присел перед ним на корточки.– Дорогой мой Коппенол. Я решил написать картину так, чтобы превзойти себя. А это трудно. Я могу не выдержать испытания. Я или вознесусь на вершину, или полечу в тартарары.
Книга Кондратия Биркина (П.П.Каратаева), практически забытого русского литератора, открывает перед читателями редкую возможность почувствовать атмосферу дворцовых тайн, интриг и скандалов России, Англии, Италии, Франции и других государств в период XVI–XVIII веков.Сын короля Сигизмунда I и супруги его Боны Сфорца, Сигизмунд II родился 1 августа 1520 года. По обычаю того времени, в минуту рождения младенца придворным астрологам поведено было составить его гороскоп, и, по толкованиям их, сочетание звезд и планет, под которыми родился королевич, было самое благоприятное.
В увлекательнейшем историческом романе Владислава Романова рассказывается о жизни Александра Невского (ок. 1220—1263). Имя этого доблестного воина, мудрого военачальника золотыми буквами вписано в мировую историю. В этой книге история жизни Александра Невского окутана мистическим ореолом, и он предстаёт перед читателями не просто как талантливый человек своей эпохи, но и как спаситель православия.
Автор книги Борис Алмазов не только талантливый писатель, но и известный деятель казачьего движения , атаман. Поэтому в своем новом романе он особенно колоритно и сочно выписывает детали быта казаков, показывает, какую огромную роль сыграли они в освоении сибирских пространств.
Исторический роман известного петербургского писателя Николая Коняева воскрешает события трёхсотлетней давности — время церковного раскола. Автор исследует истинные причины этой национальной трагедии, разрушает стереотипы, навязанные идеологией прошлых лет.Книга Н. Коняева, являясь результатом тщательного изучения архивных документов, представляет собой редкий пример живо написанной, увлекательной и одновременно познавательной исторической хроники.
Иван Грозный... Кажется, нет героя в русской истории более известного. Но Ю. Слепухин находит новые слова, интонации, новые факты. И оживает Русь старинная в любви, трагедии, преследованиях, интригах и славе. Исторический роман и психологическая драма верности, долга, чувства.