Реванш императора - [131]

Пехоте приходилось вести штыковой бой на два фронта. Спереди наседали атакующие, а сзади те, кто успел прорваться сквозь строй. Мушкеты с примкнутыми штыками так и мелькали в умелых руках гвардейцев. Они успевали и отражать выпады кавалерийских сабель, и, в свою очередь, поражать коней и седоков. Многие из кирасир оставили сабли в покое, и те висели у них на запястьях на кожаных ремешках. В такой плотной схватке больше годились седельные пистолеты. Сухой треск пистолетной стрельбы раздавался теперь по всей линии обороны Но и французы не дремали. Второй ряд пехотинцев успел перезарядить мушкеты, ставшие смертельным оружием при стрельбе в упор. Безумие боя охватило даже коней. Разъяренные животные вставали на дыбы, кусались, лягались и топтали без разбора всякого, кто подвернется под ноги. Одна из прусских лошадей на глазах Ярослава схватила зубами за горло французского гренадера и одним движением челюстей сломала ему шею. В то же мгновение голова ее оказалась пробита случайным выстрелом ее собственного всадника, и оба рухнули наземь, чтобы уже никогда не подняться.

Французам все же удалось заткнуть почти все дыры, кроме одной, на южном фланге. Пруссаки прорвали там все три линии обороны и продолжали расширять прорыв, бросая туда новые и новые массы конницы, которая растекалась по чистому полю за позицией. Наполеон сразу оценил опасность этой бреши, находившейся всего в полусотне метров от командного пункта, и направил на перехват последний резервный егерский эскадрон. Гвардейская конница галопом понеслась к месту прорыва и завязала бой, не давая пруссакам развить инициативу. А по всему фронту продолжалась рукопашная. Кирасир поддерживала с фланга их артиллерия, причем картечь сыпалась так близко к рядам нападавших, что зачастую поражала своих. С другой стороны от батарей крупная колонна пехоты изменила направление движения и устремилась к бреши, чтобы поддержать успех конницы.

— Приближается переломный момент, — отрывисто произнес император. Он огляделся, как будто надеясь извлечь из-под земли хотя бы один резервный батальон, но все резервы были давно исчерпаны. К северу от него из последних сил держались остатки уцелевших солдат из корпуса д'Эрлона. Курьер наконец-то привез известие о пропавшем генерале Рейнье, чрезмерно увлекшемся преследованием разбитых англичан «Веллингтона». Тот получил приказ немедленно возвращаться, но был слишком далеко, в нескольких милях от места сражения, чтобы на его помощь можно было рассчитывать.

Прусская пехотная колонна добралась до мест прорыва прямо-таки со спринтерской скоростью и сразу вступила в бой, даже не став разворачиваться для атаки.

— Мне бы сейчас туда дюжину пушек, от них бы только клочья полетели! — заскрипел зубами Наполеон, а Ярославу сразу вспомнилось знаменитое высказывание Ричарда III из драма Шекспира.

Прусские пехотинцы не стали входить в брешь вслед за конницей, а ударили немного южнее, в результате чего опрокинули весь фланг. Французы не обратились в бегство, но вынуждены были отступить. Ободренные успехом пруссаки удвоили усилия. Шум битвы в том конце заметно усилился.

— Сир, все потеряно! — задыхаясь, сообщил гонец с южного фланга.

Наполеон обвел взглядом лица офицеров штаба.

— Что вы тут стоите и дрожите, как перепуганные детишки?! — рявкнул он, непонятным образом вновь обретя голос.

Он повернул коня и направил его вдоль линии в сторону прорыва.

— Я проиграл битву при Маренго в пять часов дня и снова выиграл к семи часам вечера! — воскликнул император и, не оглядываясь, поскакал вперед.

Ярослав нагнал его и поскакал рядом.

— Вас же убьют! — закричал он.

Наполеон неприязненно посмотрел на историка:

— Можете убираться в тыл!

— Но это же всего лишь игра! — в отчаянии воскликнул Ярослав — Всего лишь дурацкая игра, будь она проклята!

— Не для меня. Не в этот раз. Я не стану проигрывать вторично. Лучше умереть! — повысил голос император, и слова его разнеслись по всему полю.

Привлеченные шумом, от эскадрона егерей отделились несколько всадников. Они подъехали к Наполеону и окружили его кольцом.

— Спасайтесь, ваше величество! — закричал старший.

— Я умру здесь! — крикнул в ответ Наполеон. Один из адъютантов схватил его коня под уздцы, но император наклонился, резко выдернул поводья и с такой силой потянул на себя, что бедная лошадь обиженно заржала и закрутилась на месте.

— Солдаты Франции! — закричал Наполеон высокими чистым голосом. — Кто из вас хочет сегодня бросить в беде своего императора и спасти собственную жизнь?

Ошеломленное молчание пораженных словами императора гвардейцев было ему ответом.

— Тогда стойте здесь и умрите вместе со мной во славу нашей милой Франции! — воскликнул он.

Юный барабанщик, стоявший чуть поодаль, поднял палочки и рассыпал дробь сигнала к атаке. Изумленный Ярослав с трудом верил своим глазам, когда вокруг императора в мгновение ока собрались гвардейцы — почти все раненные, измотанные, на пределе душевных и физических сил — и в едином порыве ринулись в атаку, смешиваясь с егерями, из последних сил прикрывавших брешь. Тоненькая линия бойцов, таявшая буквально на глазах, вдруг выпрямилась и натянулась, как стальная струна, словно воспрянула и обрела новые силы единственно по воле своего императора.