Retrum. Когда мы были мертвыми - [87]

Впрочем, главный удар был еще впереди.

Хавьер нанес его мне, нисколько не задумываясь о том, какую реакцию и последствия могут вызвать его слова:

— Слушай, Кристиан, ты ведь, наверное, мне пиво должен или даже два, — Он заговорщицки усмехнулся и подмигнул. — Это ведь из-за тебя я два раза был вынужден ночевать у соседей. Я, впрочем, не в обиде. По крайней мере, есть ощущение, что Альбе было по кайфу проводить ночь с тобой.

Я не на шутку встревожился, когда этот придурок произнес во всеуслышание имя своей сестры. До тех пор пока окончательно не выяснилось, какую роль играет каждый из нас в этой кошмарной пьесе, я считал себя обязанным защищать Альбу от всех неприятностей и опасностей, которые могли ей грозить, окажись она втянутой в эти интриги. На мое счастье, за благородное дело изгнания из-за нашего столика непрошеного собеседника взялась Лорена. Одним резким движением она вынула из кармана зажигалку «Зиппо» и щелкнула ею прямо перед лицом Хавьера. Тот от неожиданности отпрянул и испуганно посмотрел на Лорену. В воздухе почувствовался резкий аромат бензина.

— Проваливай отсюда, да поскорее! — скомандовала Хавьеру рыжая ведьма. — Не то я тебе чуб подожгу!

Прощание

Зло знает добро.

Проблема заключается в том, что добро не знает зла.

— Франц Кафка —

У меня было такое ощущение, что я попал на показательное разрушение карточного домика, построенною над бездонным колодцем. Может быть, в тот момент, когда, не устояв перед натиском разума, рухнет последняя карта-загадка, смотреть больше будет не на что? Глазам зрителей предстанет лишь черная глубокая дыра в земле, в которой, быть может, суждено пропасть навсегда кому-то из разрушителей этого красивого, но непрочного сооружения.

Бестактное и вместе с тем абсолютно глупое вмешательство Хавьера в нашу беседу просто взбесило Лорену, которая по совершенно непонятным для меня причинам продолжала с пеной у рта отстаивать ценность нашей с Алексией посмертной любви.

— Я даже представить себе не могла, насколько ты можешь оказаться бездушным, — заявила она мне, когда мы выходили из кафе. — После смерти Алексии прошло всего три месяца, а ты уже нашел себе какую-то дуру из вашей деревни, чтобы развлекаться в свое удовольствие.

Я сжал зубы и остановился как вкопанный. Мне было понятно, что, если я скажу то, что вертится у меня на языке, обратной дороги мне уже не будет.

Тем не менее я все-таки решился произнести эти слова:

— Да что ты знаешь о том, что творится у меня в душе? Как ты можешь понять чувства и мысли другого человека? Да ты куда глупее и примитивнее, чем любая девчонка, живущая в этой деревне! Как ты вообще смеешь судить о тех людях, которых в глаза никогда не видела?

Роберт взял нас обоих за руки в безнадежной попытке вернуть ситуацию под контроль.

Лорена пронзила меня таким страшным, полным ненависти взглядом, какого я не видел со дня нашего с нею знакомства. Ощущение было такое, словно пламя, плясавшее в рыжих волосах, на мгновение вспыхнуло у нее в зрачках, как две жуткие огненные точки.

Восходящая спираль напряжения, возникшего между мной и Лореной, начала закручивать очередной виток, когда на перекрестке, где я обычно прощался с ребятами из «Retrum», показалась та, кого я меньше всего ожидал здесь увидеть. Появление Альбы с рюкзачком в цветочек за спиной и с улыбкой на лице стало той искрой, которой нам с Лореной только и не хватало, чтобы развязать полномасштабную войну.

Завидев меня с друзьями, Альба в силу свойственной ей скромности остановилась в нерешительности на расстоянии нескольких шагов, словно раздумывая, стоит ли здороваться со мной или же, быть может, лучше пройти мимо как ни в чем не бывало.

Поняв, что происходит, Лорена нарочито громко, так, чтобы услышала Альба, сказала:

— А это что за новогодняя елка?

Роберт схватил Лорену за рукав и изо всех сил потащил в сторону, явно опасаясь еще больших неприятностей.

Альба растерянно и удивленно смотрела на меня. Для нее эта ситуация, конечно же, оказалась неприятным сюрпризом. Она явно не ожидала, что люди, с которыми я общаюсь, могут начать ни с того ни с сего оскорблять незнакомого им человека.

Роберт совершенно неожиданно для меня поспешил перехватить инициативу и постарался хоть как-то разрядить эту ситуацию. Отпустив свою подругу, он медленно, но решительно направился к Альбе, которую, похоже, в эти мгновения просто парализовало от ужаса. Роберт, впрочем, не изменил себе и постарался по возможности загладить неприятное впечатление, которое произвела на скромную девушку из Сант-Бержера эта рыжая ведьма.

— Я прошу прощения за эти слова, — сказал Роберт. — У нас просто был очень трудный день, да и нервы у всех троих давно на пределе.

Договорив, он развернулся, взял Лорену под руку и потащил за собой по дороге, уходившей вниз по склону. Сама Лорена была просто в ярости.

Прежде чем они с Робертом скрылись за поворотом, она оглянулась, посмотрела на меня и прокричала:

— Может быть, ты еще этого не понял, но у нас в «Retrum» для предателей есть только одно наказание — смерть.

* * *

По выражению лица Альбы было понятно, что она потрясена тем, что ей довелось увидеть и услышать. Всю дорогу до моего дома она молчала.