Реставрация вместо реформации. Двадцать лет, которые потрясли Россию - [204]

Естественно, что при наличии таких барьеров только фанатик или отъявленный злоумышленник, имеющий какие-то скрытые корыстные мотивы, согласится добровольно обречь себя на прохождение сквозь такое административное сито. Но злоумышленник, в отличие от законопослушного гражданина, будет дополнительно оплачивать труд чиновников на каждом этапе согласований. В это время законопослушный гражданин будет просто сворачивать объемы гуманитарных операций в России, что, собственно, и происходит.

Так, например, оказалось совершенно неэффективным предоставление права за счет налогов финансировать благотворительные программы, утвержденные Правительством Москвы. Система контроля со стороны налоговых органов настолько сложна, что законопослушные предприниматели либо ничего не дают под эти программы, либо дают без всякой связи с налоговыми льготами, поскольку им легче потерять деньги, чем провоцировать дополнительное внимание к себе контрольных служб. Зато огромный интерес эти программы представляют для тех, кто готов при их помощи «отмывать» деньги. Они делают взносы при условии возврата от 50 до 80% «помощи» в нелегальной, как правило – наличной, форме обратно дарителю (так называемый «откат»). Эти «заинтересованные» лица с самого начала закладывают в свой бюджет оплату всех необходимых согласований, и поэтому для них процесс проходит относительно безболезненно.

Причем ситуация действительно выглядит совершенно логично, если предполагать, что 99% всех, кто так или иначе контактирует с государством, преступники и главная задача государства – изобличить их. Если видеть в каждом, кто предложил ввезти гуманитарную помощь, контрабандиста, то очевидно, что должно быть создано такое административное сито, сквозь которое практически никто не смог бы пройти. Проблема же, связанная с тем, что в таком сите в первую очередь застревают вполне законопослушные субъекты, государство мало волнует, поскольку в административном подсознании прочно живет тезис, сформулированный Вышинским: «Лучше пусть пострадают десять невиновных, чем уйдет от ответственности один виновный».

Итог воплощения в жизнь этого принципа выглядит неожиданно. Вся государственная машина перерождается в один лишь контрольно-карательный механизм. Предупреждение преступлений – это не только дело налоговой полиции, но и дело всей налоговой инспекции. С преступниками борется не отдел по борьбе с контрабандой, а весь таможенный комитет, не МВД, а все правительство.

Все так заняты предотвращением преступлений, что работать практически уже некому. Соответственно, общество тоже не работает, а только доказывает, что оно не преступно. Нормальная жизнедеятельность граждан и юридических лиц оказывается парализованной. Выражаясь медицинским языком, российская правовая система оказывается больна «непроходимостью правоприменительного тракта».

Эту ситуацию невозможно переломить, если не переиначить законодательство таким образом, чтобы расследование правонарушений осуществлялось по факту их обнаружения. Представьте, что стало бы с торговым оборотом, если в масштабах всей страны все субъекты хозяйственной деятельности перешли бы на предоплату? Но ведь именно это происходит сегодня в России в области правового регулирования. Все обвинены в нарушении закона априори и должны предоплатить свою невиновность прежде, чем совершить любую мало-мальски значимую хозяйственную операцию.

Сегодня стали, наконец, говорить о дефиците доверия со стороны общества к правительству. Но общество платит правительству лишь его же монетой. Пока таможенный комитет в каждом гуманитарном грузе подозревает попытку уйти от уплаты таможенной пошлины при помощи оформления фиктивных операций, до тех пор никаких реальных гуманитарных операций на территории России осуществляться не будет.

Альтернативой может быть система регулирования, основанная на доверии к субъекту хозяйственной деятельности. В нашем примере гуманитарный груз должен пропускаться через границу без уплаты таможенной пошлины на основании заявительного порядка, где указывается режим ввоза и все необходимые данные о заявителе, позволяющие в случае необходимости, при наличии к тому веских причин проследить судьбу груза. Ответственность за раскрытие правонарушений должна лежать на МВД и других аналогичных структурах, которые должны уметь эффективно работать в условиях свободного движения товаров и грузов, занимаясь реальными нарушителями, а не анализом документов, заполняемых всеми без разбора.

Однако при любой попытке внедрить такую систему выяснится, что наши правоохранительные органы совершенно неэффективны, что при «семи контролирующих няньках» наша казна вся в дырах.

Это напоминает историю с организацией службы безопасности в советских гостиницах. Все силы были брошены на то, чтобы проверять документы на входе у каждого посетителя. В результате все криминальные элементы оказывались в гостинице первыми, а нормальные посетители ждали пропуска часами. С появлением первых западных гостиниц в Москве службы безопасности стали отслеживать наиболее подозрительных субъектов, «ведя» их по гостинице. В русских гостиницах уже многое поменялось с советских времен, когда вход был «строго по пропускам». В русском государстве все осталось по-прежнему. Но государство прекрасно себя чувствует, потому что все расходы по организации такого тотального контроля несет потребитель.