Реставрация обеда - [30]

Но мужчина распахнул дверь пошире и сказал:

– Проходите.

После этого утверждать, что я все равно ошибся, было бы глупо. Вдобавок мне выпала редкая возможность увидеть квартиру, а может, и канапе, на котором Фифи позировала неизвестному фотографу. И единственное, что меня настораживало, так это встреча с самой Фифи. Я все-таки неплохо отношусь к женскому полу, чтобы злорадствовать при первом же знакомстве, глядя, как потемнела от времени некогда очаровательная Фифи…

– Какого возраста «фифи» вас интересует? – спросил мужчина прямо в прихожей.

Его неожиданный вопрос как бы являлся продолжением моих мыслей, хотя не совсем уверен, что под словом «фифи» он подразумевал чье-либо имя. И если вы думаете, что меня интересуют «ровесницы века», – вы думаете обо мне плохо.

– Двадцатилетнего, – без запинки ответил я. – Ну, в крайнем случае, лет двадцати пяти.

– Ага-а. – Мужчина в который раз посмотрел на меня внимательно, если не сказать – странно. – Проходите в гостиную, присаживайтесь, – пригласил он.

Канапе стояло на своем «обычном» месте, возле окна, и если мне ранее представлялось возможным похохмить, то теперь это желание у меня пропало…

– Показывайте фотографию, – спокойно предложил мужчина.

Это уже не вписывалось ни в какие логические построения. Я мог допустить, что чертово канапе было намертво прикручено к полу с самого сотворения мира, но каким сверхъестественным образом поступила к мужчине весть о фотографии в моем кармане?

– Нет ничего проще! – рассмеялся он, видя мое изумление. – Я, конечно, и дальше мог бы интриговать, но боюсь довести вас до инфаркта.

А я был готов поверить в мистическую Прагу и призрак Кафки.

– Вы любите в это время суток хороший коньяк? – тем временем поинтересовался мужчина. – Хотя, – он обратился к импровизированному бару, – хороший коньяк полезен в любое время суток. А в вашем состоянии – особенно.

Я молча с ним согласился, то есть кивнул, а затем – предъявил фотографию Фифи.

– Ага, – воскликнул он, бегло взглянув на мою открытку. – Блондинка! А значит, с коньяком я несколько поторопился… Под блондинку положено пить шампанское. Но, – он на секунду задумался, – предлагаю пренебречь этикетом, учитывая данные обстоятельства.

Я снова кивнул в знак согласия.

– Дело в том, – поведал мужчина, когда мы выпили по рюмке действительно хорошего коньяка, – что существует несколько фотографий «крошки Фифи на канапе». Более того, все эти «фифи» – совершенно разные. У меня, например, брюнетка. У вас – блондинка. Не сомневаюсь, что были и рыженькие, только на черно-белых фотографиях этот нюанс пропал. Поэтому вы не первый, кто интересуется «крошкой Фифи»…

Я мысленно перебрал всех знакомых филокартистов и не нашел ни одного со сходной тематикой. Втайне я всегда этим гордился.

– Да-да, – подтвердил мужчина, – вы не первый, а второй. Три месяца назад я появился здесь с целью развлечься – и выкупил всю квартиру. Теперь разрешите представиться…

Мужчина поставил пустую рюмку на стол и отрекомендовался:

– Йиржи Геллер.

Выглядел он под стать нашему аномальному знакомству. Длинные рыжеватые волосы до плеч предполагали в нем оригинала, которому было наплевать, что подумают о нем люди, видя такую, с позволения сказать, прическу. Вдобавок его глаза, как у фарфоровой куклы, абсолютно ничего не выражали. Ни удивления, ни симпатии, ни чего-то еще из человеческих эмоций. Именно это и показалось мне странным в его взгляде. «С такими глазами удобно душить младенцев», – подумал я.

– Или выплачивать тридцать сребреников, – промолвил он.

– Чего-чего? – ошарашенно переспросил я.

– Вы, вероятно, невнимательно меня слушали, – пояснил Йиржи Геллер, что повторное вторжение в мои мысли не более чем случайность. – Я говорю – долларов! Тридцать долларов! Это минимальная стоимость услуги…

– Какой услуги? – я все-таки решил уточнить.

– Самой разнообразной, – улыбнулся он. – От предательства до прелюбодеяния. Но в данном случае мы рассматриваем – посадку «фифи» на канапе. За эту услугу девицы запрашивают тридцать долларов. Я считаю, что это недорого. А вы?..

– Я ничего не считаю, – ответил я и солгал, поскольку оценивал в это время – уже вторую по счету рюмку коньяка.

– Это сразу видно, – подтвердил Йиржи Геллер, – что вы человек без предубеждений. Иногда очень трудно договориться с людьми, которые заранее считают, что некоторые понятия не рассматриваются как предмет торговли. Мне же, наоборот, кажется, что история о душе – противоречит фактам. А за художественный образ можно и заплатить…

– Постойте, – предположил я и удивился своей догадливости. – Вы покупаете мою душу? – По всей вероятности, вторая рюмка коньяка добавила мне прозорливости.

– А что такое душа? – поинтересовался Йиржи Геллер. – Какой-нибудь жизненно важный человеческий орган для пересадки? Вроде почки или печени?

Я критически оглядел Йиржи Геллера, как хозяйка позавчерашний гуляш, пододвинул свою пустую рюмку к бутылке коньяка и продолжил разговор не совсем логично:

– Да кому нужна ваша дохлая почка?!

– А кому нужна ваша испорченная душа?! – тут же откликнулся Йиржи Геллер. – Когда без мук и угрызений совести вы самостоятельно двигаетесь в нужном направлении. И вообще, обычно клиент платит за проживание в отеле. Допустим, что это не четыре звездочки, а три котла, но тем не менее… Погибель утопающих дело рук самих утопающих!