Рестарт - [22]

Нет, какое там «вернуть»! В результате всей этой истории я просто-напросто потерял двадцать долларов. И теперь Эрон с Питоном наворачивают пиццу, купленную, по сути, на мои деньги. Досадно. С другой стороны, не так уж дорого я заплатил за то, чтобы и дальше спать спокойно ночами.

На обратном пути я замедляю шаг у комнаты сто двадцать один – той, где живет кавалер медали Почета. На стене рядом с дверью я замечаю табличку «Мистер Джулиус Солвэй».

В приоткрытую дверь я вижу, как мистер Солвэй ковыляет по комнате, опираясь на ходунки. В следующий момент я вижу его глаз. Он смотрит на меня пристально и неприветливо.

– Вернулся? – доносится из комнаты скрипучий голос мистера Солвэя. – Чего теперь тебе надо?

Инстинкт велит мне бежать, но любопытство оказывается сильнее.

– Что это была за война? – спрашиваю я. – Ну, то есть, на какой войне вас медалью наградили?

– На Троянской, – не отвечает, а скорее огрызается он. – Помнишь, был такой Ахилл? Так вот я ему точно в пятку попал.

Мне, конечно, обидно, что он со мной так. Но я не подаю вида, извиняюсь за беспокойство и уже собираюсь идти, но он говорит мне в спину:

– На Корейской. В 1952 году.

Я поворачиваюсь к нему.

– Для меня большая честь познакомиться с вами, мистер Солвэй. С человеком, совершившим подвиг.

– Там все подвиги совершали, – мрачно отвечает он. – Многие так и остались в корейской земле. Вот они-то настоящие герои. А я что? Просто надо же было начальству на кого-то побрякушку повесить.

– Ну а все-таки, что вы сделали? Ну, в смысле, чтобы заслужить медаль?

Я по-прежнему вижу только один его глаз, но и в нем одном раздражение читается вполне отчетливо.

– Я встал на голову и начал плеваться пятицентовиками. Слушай, умник, в мои годы кое-что из того, что было у тебя в жизни, уже успеваешь забыть. Но куда тебе, бестолочи, это понять. – И он захлопывает дверь.

Пожилые люди, по идее, должны быть мудрыми, но мистер Солвэй определенно заблуждается на мой счет.

Он и представить себе не может, сколько всего успел забыть я.

Глава десятая Кимберли Тули

Обожаю эти собрания перед важными играми.

Обожаю шум и веселый гам. Обожаю, когда мы всей школой набиваемся на трибуны в спортивном зале, воодушевляем друг друга, скандируем кричалки, дружно топаем и вообще задаем жару. (А еще приятно, что все это – во время уроков.)

Я прямо-таки сумасшедшая болельщица. Футбол – мой самый любимый вид спорта. В нем, правда, все запутано и одних даунов куча – первый даун, второй даун, тачдаун, какой-то там еще даун – сам черт ногу сломит. Но это не так важно, потому что, когда «Хайавасси Харрикейнз» выбегают на поле, все такие плечистые в наплечниках, это просто с ума сойти! Мальчишки в наплечниках выглядят просто сногсшибательно!

Нынешний сезон, к сожалению, будет для нас не таким феерическим, как обычно, потому что Чейз Эмброз его пропустит. Чейз – наша звезда, из всех игроков, которые сногсшибательно выглядят в наплечниках, он выглядит лучше всех. Летом он немножко расшибся, когда упал с крыши, а еще, как поговаривают в школе, у него случилась амнезия. И теперь он не помнит ничего – в том числе того, что я в него с шестого класса влюблена, а он даже не подозревает о моем существовании.

То есть его нет среди игроков, которые сейчас в полной экипировке устраивают показательное выступление и которых мы поддерживаем кричалками. Хотя нет, вон он – снимает происходящее на видеокамеру. А вот этого я совсем не понимаю. Одно дело – что Чейз не может выйти на поле, и совсем другое – что он записался в видеоклуб. (В этом клубе – одни ботаны.)

Мы собрались, чтобы вдохновить наших ребят на разгромную победу над «Джефферсоном» в субботу. На площадке наши игроки вовсю мордуют чучела, одетые в форму «Джефферсона». Наш талисман расправляется с джефферсонским талисманом (его изображает мальчик из нашей школы в костюме ягуара). Чейз с камерой лезет в самую гущу притворной драки, чтобы лучше снять имитацию ударов. Ему очень не хватает наплечников, но и без них он выглядит отлично.

Когда собрание заканчивается, мы спускаемся с трибун и направляемся к ящичкам, чтобы забрать свои вещи и идти домой, а футболисты шумно топают на тренировку. Мы с ними сталкиваемся в коридоре, два потока смешиваются и образуется небольшая пробка. Кое-кто прокладывает себе путь локтями.

Брендан Эспиноза каким-то образом попадает в самую гущу футболистов. (Это же Брендан, который умеет найти одну-единственную банановую шкурку на огромной пустой парковке и на ней поскользнуться.) Они принимаются отпасовывать его друг другу, как мяч в соккере. Получается забавно, игроки смеются, ребята вокруг тоже смеются, Брендан летает туда-сюда, вцепившись в свою драгоценную камеру. И сами игроки, и зрители все громче скандируют: «Пасуй! Пасуй! Пасуй!»

Но тут происходит какая-то заминка – кто-то хватает Джоуи Петронуса за грудки и шваркает его о стену. Это же Чейз! Его красивое лицо, в обычной жизни абсолютно невозмутимое, сейчас искажает ярость.

– Отпустите его! – требует Чейз.

Брендан, неожиданно получив свободу, бессильно приваливается к стенке напротив.

Члены команды пытаются оттащить Чейза от Джоуи, начинается толкотня. Что-что, а толкаться футболисты любят и умеют. (Это даже по игре положено: команды то и дело выстраиваются в два ряда напротив друг друга и начинают отчаянно толкаться.)