Республика Земшара - [6]
Дежурный фельдшер поначалу отказался пустить их, объясняя, что состояние пациента резко ухудшилось, пришлось сделать укол.
- Но он ведь в сознании? - нетерпеливо спросил Богданов, отстранив фельдшера, который пытался загородить им проход, держа в руках белоснежный халат, словно ширму. - Мне на пару вопросов.
Они переступили порог палаты, где пустовали все кровати, кроме одной. Летчик действительно выглядел плохо: почти слившееся по белизне с подушкой лицо, лишь под глазами и вокруг рта - темные тени, крупные капли пота, тяжелое дыхание. Словно ощутив появление визитеров, он открыл глаза и повернул к ним крупную голову. Шевельнулся, будто пытаясь встать.
- Лежите, лежите, - предупреждающе вскинул руку Богданов. - Я хочу услышать, что вы наблюдали вчера во время разведывательного полета. Валерий Иванович, да?
- Да, - сказал летчик. - Подробно изложил в рапорте. и еще фотографии. Вспышка. очень яркая вспышка. будто солнце. а затем ударная волна. самолет чуть не сорвался. но я удержал. Хороший самолет. выдюжил.
- Это вы великолепный летчик, Валерий Иванович, - сказал Сикорский.
- А произошло в районе Пенемюнде? - уточнил Богданов.
Игорь Иванович уловил в его тоне нетерпение. Он готов дать голову на отсечение, что гость не имел ни капли сочувствия к заболевшему летчику.
- Так точно, - вместо летчика ответил Сикорский. - Аэроразведка велась с помощью технических средств, была поставлена задача как можно ближе подобраться к испытательному полигону. Точнее, к тому, что мы таковым считали. И, как можно судить, не ошиблись.
- Значит, есть фотографии? - резко повернулся к нему Богданов, рука его сжимала плечо летчика, и, судя по всему, настолько крепко, что тот не выдержал, издал стон. - Почему не доложили про фотографии? Покажите их!
Богданов рассматривал отпечатки даже теперь, когда вертолет набрал высоту и скорость. Сгустились предрассветные сумерки, в которых глаза слепнут сильнее, чем в кромешной тьме. Александр Александрович подсвечивал фонариком. Игорь Иванович крепко держал рычаги и ощущал себя как при первом полете на этажерке. Чтобы максимально облегчить машину, с нее демонтировали почти всю обшивку, что делало вертолет похожим на первые аэропланы. Ветер сифонил из отверстий, сквозь гул винтов слышался рев беснующегося моря.
- Вертолет - исконно русское изобретение! - прокричал Сикорский Богданову, не выдержав переполнявшего его восторга. - Он особенно соответствует русской душе!
Ветер рвал из рук Александра Александровича фотоснимки, которые аналитики РИЦа признали испорченными, ибо на них отпечатался странный дымный гриб. Впрочем, Чкалов утверждал, будто именно такой гриб он наблюдал после вспышки, когда уводил машину на аэродром, но что это такое - никто объяснить не мог.
«Республика Земшара родилась, - непонятно сказал Богданов там, на земле, заполучив испорченные фотографии. Сказал не Сикорскому, а своему спутнику и так же непонятно добавил: - Вот зачем им концессия на урановые рудники». Его спутник Нэтти - что за чудное имя? - безмолвно кивнул и потянул Богданова за собой - то ли показать, как он пристроил громоздкий ящик в хвосте вертолета, то ли сказать нечто наедине.
- Уже близко, - услышал Игорь Иванович голос Богданова. - Через десять минут выйдем в расчетную точку.
Он завозился, выбираясь из сиденья, скрылся позади, устраиваясь на сделанном наспех стульчике перед ящиком с раструбом, делавшим его похожим на неуклюжий киноаппарат.
Сквозь сумрак проявились огни. Сначала немного, затем все больше и больше, постепенно сливаясь в тусклое зарево, в котором горбатились смутные тени. Игорю Ивановичу показалось, что это походило на анилиновый завод, на котором он бывал во время поездки в Германию.
Но он не успел ничего спросить Богданова - к далеким строениям вдруг протянулась идеально прямая огненная нить, и Сикорский не сразу понял, что источник ее - аппарат, закрепленный в хвосте вертолета. Мгновение нить сохраняла неподвижность, словно чего-то дожидаясь, а когда строения озарились мощной вспышкой, заметалась среди клубов огня и дыма, вызывая все новые и новые взрывы, гул которых перекрыл шум моря и ветра.
Игорь Иванович крепче вцепился в рычаги и повел вертолет вдоль береговой линии.
УЗЕЛ II. СМЕНА ВЕХ
25 октября 1929 года, 08:00
Накануне приснился сон, о котором я со смехом рассказала брату. В далеком 1910-м баронесса Меендорф повстречала на улице Ялты беспризорного пуделя, выкрашенного в ярко-красный цвет. Будучи председателем комитета охраны животных, она потратила полдня, пытаясь поймать несчастное (по ее мнению) создание, дабы отмыть добела, а заодно выяснить - кто владелец, допустивший столь ужасающее издевательство над псом. Однако Сискела даже не улыбнулся, лишь странно сказал, что красный пудель до сих пор бегает по России. (И, кажется, не обратил внимания на прозвище - анаграмму от Алексис, которым я его назвала.)
При высочайшем дворе если что заводилось, так то и оставалось со времен Екатерины Великой до нашего времени. А именно подъем великих княжен не ранее восьми часов утра. Даже теперь, когда Алексей работает ночи напролет, я не смогла уговорить прислугу будить меня хотя бы на час раньше, ибо сама не нахожу для этого волевых сил, увы. Встав, я направляюсь к стоящему на столике аппарату по забору крови и укладываю руку в приспособление. Никто не помогает, я сама справляюсь, хотя и не понимаю - что внутри него происходит. Нет ощущения укола, словно поцелуй в сгиб локтя. И колба наполняется кровью. То, что я это делаю, отнюдь не одобрение опытов господина Малиновского. Хотя отдаю отчет - в свое время болезнь Алексея оказала почти губительное воздействие на империю. Будто гемофилия охватила всю страну и привела к страшному 1917-му.
Идея написать продолжение трилогии братьев Стругацких о Максиме Каммерере «Черный Ферзь» пришла мне в голову, когда я для некоторых творческих надобностей весьма внимательно читал двухтомник Ницше, изданный в серии «Философское наследие». Именно тогда на какой-то фразе или афоризме великого безумца мне вдруг пришло в голову, что Саракш — не то, чем он кажется. Конечно, это жестокий, кровавый мир, вывернутый наизнанку, но при этом обладающий каким-то мрачным очарованием. Не зря ведь Странник-Экселенц раз за разом нырял в кровавую баню Саракша, ища отдохновения от дел Комкона-2 и прочих Айзеков Бромбергов.
Космическая гонка сверхдержав продолжается! Впереди новый рубеж – таинственный Марс. Кто первый высадится на Красной планете? Отважный советский экипаж новейшего корабля «Красный космос» или американские астронавты, чей корабль мгновенно преодолевает пространство, за что приходится расплачиваться страшной ценой – человеческой сущностью? И в центре этой гонки – Зоя Громовая, которой предстоит сразиться со страшным врагом, чтобы победить в Большой космической игре, ставка в которой – больше, чем жизнь…
Будущее, до которого хочется дожить…Кто бросил клич «Марс — дело общее»? Этот вопрос долго интересовал часть работников Звездного городка. Вторая Марсианская экспедиция с самого начала подготовки ажиотажа не вызывала. Один раз были? Ну и хорошо! Да вот только отмахнуться от желания энтузиастов вплотную заняться освоением Красной планеты официальной советской космонавтике не удалось…Сборник фантастических произведений о светлом будущем, составленный совместно с проектом «СССР-2061»!
Роман о Контакте, о том самом Контакте, о котором уже столько написано и где, кажется, ничего нового настолько невозможно придумать, что если Неназначенная Встреча и случиться, то будет просто обязана уложиться в прокрустово ложе ответственных или безответственных выдумок. Они пришли. Они уже здесь. Они не спустились с небес на своих сверкающих кораблях, не назначили нам Встречу на Плутоне. Они лишь взглянули на человека его собственными глазами и позволили нам прочувствовать свою печаль, свою меланхолию – философский камень преображения жаждущей души.
Солнечная система и Человечество — единственная реальность в мироздании. За границей Плутона расположена сфера неподвижных звезд — Хрустальная сфера, Крышка, фирмамент. Человечество освоило Солнечную систему, но не может выйти за ее пределы. Допущение — если нет звезд, то нет и морали. Нечто в мироздании стремится изменить его. Проводниками изменений выступают трое главных героев — Кирилл, Одри и Фарелл. Каждый из них и мироздание через них, как медиаторов, проигрывает различные варианты бытия с тем, чтобы найти ту вероятностную линию, где нет Крышки, где существуют подлинные звезды, мораль, добро.
Второй том нашумевшего литературного проекта Андрея Черткова «Миры Стругацких: Время учеников, XXI век» посвящен доселе неизвестным событиям из жизни некоторых героев братьев Стругацких.Что делал на Земле Антон-Румата, вернувшись в спокойный, солнечный Мир Полудня из пылающего, залитого кровью Арканара? И какие веские причины вынудили его отправиться вновь в этот неспокойный средневековый город на отдаленной планете?Как сложилась дальнейшая судьба археолога Бориса Лозовского после того, как он совершил космический рейс на борту автоматического корабля Пришельцев в повести «Извне»?Чем на самом деле занимались несчастные мокрецы под предводительством философа Зурзмансора и под присмотром доктора Юла Голема в дождливом мирке «Гадких лебедей»?Зачем прославленный звездолетчик Леонид Горбовский по пути на Далекую Радугу с грузом ульмотронов для тамошних нуль-физиков завернул на курортную планету Пандора? О чем думал он, сидя на краю обрыва над таинственным и непредсказуемым Лесом, в дебрях которого бесследно исчез его ученик Атос-Сидоров? И каким образом Горбовский сумел-таки выжить в чудовищной катастрофе на Радуге?Наконец, главная загадка этой книги — кто такой на самом деле Рудольф Сикорски, он же Странник, он же Экселенц? Чем он занимался до того, как прибыл инкогнито на Саракш и стал героем романа «Обитаемый остров»? Думаем, ответ на этот вопрос удивит даже таких дотошных исследователей Вселенной братьев Стругацких, как группа «Людены», не говоря уж о простых любителях фантастики!
Школа… Как много в этом слове, привычном для каждого из нас, смысла и воспоминаний. Но если это школа Эфира в альтернативном мире? В этой серии мы узнаем, как Захар Лакин, будучи в амплуа подростка, постарается поступить в лучшую Эфирную школу королевства. Получится ли это у него? Об этом мы с вами совсем скоро узнаем.
У императора свои, странные, представления о наградах за храбрость. И теперь меня отправляют в страну суровых северных богов, искать пропавших родителей и неугомонную наследницу. Что упадет на голову, если потрясти мировое дерево Иггдрасиль? Как ухватить змея Ёрмунганда за хвост? А волк Фенрир, случаем, мне не родственник? Надеюсь, хоть тут обойдется без демонов…
Морская битва, не имеющая аналога в истории войн, должна решить многолетний спор между двумя государствами. Козырь одной из сторон — сильный флот и опытные моряки, козырь другой — принесенные извне технологии. Но, каков бы ни был исход этого сражения, он поставит точку в долгой войне, после чего наступит мир.Этот мир развязывает руки старым приятелям, позволяя им заняться поисками сокровищ. И самого главного из них — пропавшего тысячелетия назад загадочного и таинственного Амулета, открывающего дорогу в иные миры.Но, найдя ключ к дверям, ведущим в неизвестность, хватит ли у друзей решимости им воспользоваться? На этот вопрос у них пока еще нет ответа…
Подростки, попаданцы, магия, с элементами детектива и с одним злобным древним демоном. ...Все попаданцы попадают по-разному: кто - красиво, кто - по-крупному, и только я - как шут гороховый - стою посреди древнего монумента Врат Призыва с барабаном от стиральной машины на голове, да в кроваво-красном плаще с Микки-Маусом! Глупое недоразумение. Надо срочно всё отменить, и вернуть меня назад! Ну, хотя бы отложить! Мне бы хоть школу закончить - тут осталось то совсем чуть-чуть! Да хоть бы вещи собрать дали!.. .
Довольно часто злоключения попаданцев следствие их же действий. Например хамства своим «работодателям». И вот наш герой, ставший кузнецом собственного несчастья, пробуждается в теле Принцессы Чейнджлингов, будущей Королевы, в одинокой пещере посреди мира что готов сгореть в вихре магического огня.
Что, если попытаться изменить мир, но не только свой, а и параллельный — тот, который словно за волшебной стеной? Что, если попытаться изменить не только будущее, но и прошлое?