Решетка - [16]

Несмотря на повышенную чувствительность Ричардсона к прозвищам, сам Митч не находил в этом ничего особо оскорбительного. В душе он был почти уверен, что рано или поздно, так же как это произошло со знаменитым нью-йоркским «Утюгом», хозяева «Ю-билдинга» уступят общественному мнению и сделают «Решетку» официальным названием своей штаб-квартиры. Обозвать-то можно как угодно, подумал он, но по сравнению с окружавшими его безликими стеклянными коробками Решетка, по мнению Митча, была, несомненно, самым ярким образцом современного градостроения во всей Америке. К этому сверкающему, серебристо-белому, насквозь прозрачному, абсолютно целесообразному и полностью автоматизированному зданию было просто нечего добавить. Его кажущаяся бесцветность на самом деле заключала в себе всю гамму цветов, и, на взгляд Митча, эта ровная белизна олицетворяла истину в ее высшей простоте.

Сбавив ход, Митч свернул на подъездную дорогу, которая вела на подземную стоянку. Неожиданно он почувствовал, как что-то ударило о машину с правой стороны.

– О Господи! – воскликнул Кенни и пригнул голову вниз.

– Что там, черт возьми, случилось?

– Один из этих китайцев чем-то швырнул в машину.

Митч тем не менее не остановился. Как любой нормальный житель Лос-Анджелеса, он делал это только перед светофором или по сигналу полицейского. И только оказавшись в безопасности за металлической дверью подземного гаража, он осмотрел повреждение. Никакой вмятины или даже царапины. Только мокрый след от какого-то гнилого фрукта размером с ладонь. Вытащив из бардачка тряпку. Митч стер пятно и понюхал ее.

– Вроде гнилой апельсин, – доложил он. – Могло быть и похуже. Запросто могли и булыжником запустить.

– Вот в другой раз и будет тебе похуже. Мой тебе совет, Митч, – приобретай «кадиллак-протектор», – заметил Кенни, поеживаясь. И добавил фразу из телевизионной рекламы: – «Эта машина всегда сохранит вам жизнь и свободу». На рекламном ролике белый чудак нагло тащился на своем автомобиле через негритянский пригород.

– Что случилось с этими ребятами? До сих пор они ничего не швыряли. И куда делись копы? Некому следить здесь за порядком.

Кенни покачал головой:

– Кто знает? Может быть, сами копы все это и заварили? Боже, в наше время зачастую больше приходится бояться полиции, чем хулиганов.

– Ты не видел по телику того слепого? Ну, которого пристрелил полицейский, когда несчастный случайно ткнул в него своей белой тростью?

– Думаю, нам лучше поговорить с Сэмом, – сказал невпопад Митч. – Послушаем, что он скажет.

Они прошли через дверь к лифтам, где их уже ждала кабина для подъема в основной корпус. Она пришла сюда автоматически, как только они сообщили свои пароли при въезде в гараж.

– Какой этаж, господа? – спросил механический диспетчер.

Наклонившись к микрофону на стене, Кенни спросил:

– Авраам, где можно найти Сэма?

– Авраам? – Митч вопросительно глянул на Кенни, который в ответ только пожал плечами. – Разве я тебе не рассказывал? Мы решили присвоить автоматам имена.

– Сэм Глейг сейчас в фойе, – ответил компьютер.

– Тогда, пожалуйста, доставь нас туда, Авраам. – Эйд улыбнулся Митчу. – Во всяком случае, это намного приятнее узлов и программ, которыми наградили своего "Ю" Чич с Чонгом. Например, Математический Анализатор Компьютера они называют М-АНья-К. Как это тебе?

Двери лифта закрылись.

– Значит, Авраам? Что ж, недурно, – согласился Митч. – Только знаешь, всякий раз, когда раздается этот голос, мне нажегся, что где-то я его уже слышал.

– Так это же голос Алека Гиннесса, – подсказал ему Кенни, – того пожилого англичанина из «Звездных войн». Этот фильм крутили два выходных подряд, и мы успели записать его в нашей мастерской в цифровом варианте. Конечно, Аврааму не составит труда сымитировать любой звук и тембр, но, чтобы обеспечить устойчивую речь, и особенно диалог, необходимо иметь под рукой актера, чтобы с его помощью заложить необходимые лингвистические основы. Наряду с Гиннессом мы опробовали не меньше дюжины других голосов, включая Глена Клоуза, Джеймса Эрла Джонса. Марлона Брандо, Мэрил Стрип и Клинта Иствуда.

– Клинта Иствуда? – удивленно переспросил Митч. – Для автомата в лифте?

– Ага, но Гиннесс подошел лучше всех. Людям кажется, что его голос звучит очень ободряюще. Наверное, из-за английского акцента. Но мы не ограничились только английским языком. В Лос-Анджелесе говорят на восьмидесяти шести языках и диалектах, и наш Авраам способен все их понимать и отвечать на любом из них.

Двери лифта мягко распахнулись, и из фойе до них донесся приятный искусственный аромат сухого кедрового дерева. Митч и Кенни ступили на белый мраморный пол, с которого еще не сняли защитную синтетическую пленку, и направились к стойке с голографическим изображением секретарши, около которой стоял охранник. Заметив приближающихся мужчин, тот на время прервал изучение верхушки огромного дерева, возвышающегося в фойе, и сделал шаг навстречу.

– Доброе утро, джентльмены, – приветствовал он их. – Как поживаете?

– Доброе утро, – ответил Митч. – Сэм, один из этих демонстрантов там внизу швырнул что-то в мою машину. Оказалось, лишь тухлым апельсином, но, пожалуй, тебе стоит об этом знать.