Решение - [5]

Второй случай был не менее странным, но тогда я, честно говоря, почти не обратил на него внимания. Произошло это в одно из летних воскресений. Опять мы с Юрой бились над какой-то очередной задачей. Вам, должно быть, надоели эти задачи? Но, что поделаешь, такова жизнь исследователя. Вся она состоит из задач, уже решенных и еще не решенных… На этот раз задача не была еще решена, и мы, разумеется, корпели над ней и в воскресенье. Но в это лето в Москве стояла очень жаркая погода, и в субботу шеф самолично выгнал нас из лаборатории и забрал ключ. С утра я занимался домашними делами, погулял с сынишкой, а потом все же не выдержал — ушел в кабинет, достал чертежи наших схем и стал прикидывать разные варианты. Но тут зазвенел звонок, пришли гости — старый школьный друг с женой. Мы не виделись добрый десяток лет, начались воспоминания, потом сели за стол. Одним словом, задача на время совершенно вылетела у меня из головы. И вдруг — это было уже часов около десяти вечера — мне в голову пришло очень простое и естественное решение. Это случилось совершенно неожиданно и без каких бы то было ассоциаций разговор в этот момент шел о совершенно посторонних предметах. В таких случаях мы с Юрой сразу же сообщали друг другу — чтобы один из нас зря не мучался. Я извинился перед гостями, подошел к телефону и снял трубку. Гудка не было. Вместо этого в трубке послышались тихие щелчки. Так бывает, когда произошло соединение с другим аппаратом. «Алло?» — сказал я в трубку на всякий случай. И вдруг в ответ услышал Юрин голос: «Это ты, старик?». Оказалось, мы оба звонили друг другу почти одновременно. И Юра сообщил мне свою идею, которая пришла ему в голову несколько минут назад. Она в точности совпадала с моим решением…

— Но ведь это же замечательно, — то, что вы сейчас рассказали, — оживился я. — Это означает, что ваш друг обладал телепатическими способностями. При определенных условиях он, так сказать, излучал информацию, а вы могли ее воспринимать? Доказательство — белое пятно в волосах. Оно возникло под действием излучения.

Липатов покачал головой.

— Вы, журналисты, — скорый на выводы народ. У вас уже целая гипотеза.

— И мне кажется, она ничем не хуже вашей.

— Почему же, весьма любопытная гипотеза.. Хотя она и выглядит, прямо скажем, довольно фантастично. К тому же можно ведь предположить и обратное. Вы, должно быть, слышали о любопытных экспериментах, когда к вискам испытуемого прикладывали электроды и пропускали слабый ток и у человека возникали в памяти события давно минувших дней… В тот раз мы долго не выключали аппаратуру, накопился заряд в каком-нибудь конденсаторе, потом произошел разряд, возникло излучение, оно проникло в мозг Юры и каким-то образом активизировало мыслительные процессы.

— Не менее фантастично, но в принципе допустимо, — вынужден был согласиться я.

— А что касается второго случая, то ведь это могло быть и чисто случайным совпадением. Мы занимались одной и той же задачей, старались решить ее примерно с одних и тех же позиций — не удивительно, что мы могли прийти к одинаковым решениям.

— Случайные совпадения, конечно, возможны, — заметил я. — Но вы же сами сказали, что решение возникло в вашем сознании в тот момент, когда вы совершенно о нем не думали. Невольно создается впечатление, что его вам внушили…

— Почему же — работа подсознания. Решения могут созревать незаметно для человека как бы сами собой. Хотя, повторяю, лично я не сторонник такого метода работы…

Липатов помолчал.

— И вы опять забыли о самом главном, — продолжал он. — Допустим даже, что вы правы и между моим другом и мною действительно существовала некая телепатическая связь. Но после того, как он умер, утонул. Ведь вместе с ним погибла и вся информация, содержащаяся в его мозгу.

— Но чем же тогда объяснить ваше удивительное. Ну, как бы это сказать прозрение что ли? Вы меня извините, я вовсе не хочу умалить ваших достоинств как ученого. Вероятно, вы и сами пришли бы к решению. Но судя по вашим словам, сама логика так неожиданно полученного решения была свойственна не вам, а вашему другу.

— Да, в этом вы совершенно правы, — сразу же согласился Липатов. — Я действительно привык двигаться последовательно, говоря шахматным языком, ходом пешки, с пятой горизонтали на шестую, с шестой — на седьмую и уж потом — в ферзи. А здесь, можно сказать, был ход конем. Неожиданная идея, оригинальный прием — Юрин почерк.

С каждым словом я все больше и больше проникался уважением к этому, в сущности, незнакомому мне человеку. Это был настоящий ученый, для которого имело значение только одно — доискаться истины. Честолюбие, видимо, было ему совершенно чуждо.

На мгновение я даже забыл о своей версии.

— А может быть, вы напрасно скромничаете? — вырвалось у меня.

— Нет, — покачал головой Липатов. — Это просто трезвая оценка своих возможностей.

— Однако вы противоречите вашей же собственной гипотезе.

— Я обязан трезво взвесить все факты. Но особых противоречий не вижу. Повторяю, когда двое ученых долгое время работают вместе, у них незаметно вырабатывается какой-то общий взгляд на вещи, единообразный подход, сходная методика. Подсознание работало. А тут сыграли роль особые обстоятельства море, ночь, луна, картина катастрофы, которую я рисовал в своем воображении. Своего рода самогипноз, который и открыл шлюз. К тому же открытия носятся в воздухе. Не сегодня — завтра, люди все равно в конце концов пришли бы к тому же самому.