Решающее лето - [146]
Он казался больным, почти невменяемым. На вопросы отвечал таким тихим голосом, что его почти не было слышно, то и дело нервным жестом потирал подбородок, а потом пристально разглядывал руку, словно боялся увидеть на ней следы крови.
Миссис Шолто вдруг зашелестела юбками и выпрямилась. Отблеск электрического света упал на ее шляпку, и синие перья дрогнули и затрепетали, словно от ветра. Старая леди была почти величественна в эту минуту и держалась очень стойко. В уголках губ блеснули, словно бисеринки, две крохотные капельки слюны. Она наклонилась вперед и приложила ладонь к уху.
— Я никогда не задавал Лаванде вопросов, — говорил Эван. — Поэтому никогда не слышал от него объяснений.
— Вы утверждаете, что не знали, где механик доставал запасные части? — В голосе обвинителя прозвучало ироническое удивление.
— Не знал, — упорствовал Эван. — Во всяком случае, не знал наверняка. — Он сделал жадный вдох, задержал воздух в легких, затем с шумом выпустил его.
В зале раздался смех, судья потребовал тишины.
Заключение суда было кратким. Присяжные совещались всего пятнадцать минут.
Когда огласили приговор, Филд улыбнулся Наоми и еле заметно махнул ей рукой. От падавшего сзади света уши его казались прозрачными, словно были вырезаны из красного целлофана. Он учтиво поклонился судье и отвернулся. Эван стоял какое-то время, раскачиваясь на носках, потом тряхнул головой, словно приходя в себя, часто заморгал, зачем-то коснулся двумя пальцами скулы и потерял сознание. Джордж Лаванда, как и подобает серьезному человеку, покинул зал суда без всяких демонстраций. Его мать продолжала сидеть в зале, и слезы бежали по ее щекам, словно струи дождя по оконному стеклу.
Адвокат попросил судью разрешить родственникам попрощаться с осужденными. Просьба была удовлетворена.
Чармиан и миссис Шолто спустились вниз проститься с Эваном. Я ждал их на тротуаре перед зданием суда, умирая от желания выпить чего-нибудь покрепче. Мне хотелось в эту минуту только одного — поскорее уйти отсюда и оказаться у горящего камина со стаканом виски в руке. Только это и было сейчас реальностью, а все остальное — дурной сон.
Сумерки были тяжелыми от тумана и городских испарений. Ветер гнал по канавам автобусные билеты, окурки, обгорелые спички и черную лондонскую грязь. У автобусных остановок под рано зажегшимися фонарями стояли очереди, пешеходы прятались под зонтиками от дождя.
Ко мне подошла Наоми Филд, она держала берет в руке, и ее густые золотистые волосы блестели от дождя.
— Ну вот, — сказала она, — все кончилось.
Пока она не плачет, подумал я, это придет потом.
— В каком-то смысле… слава богу, что все кончилось. Три года разлуки. Мы были готовы к этому. Если бы Шолто дали меньше, я бы… — она стиснула зубы.
— Бедная славная Нао.
— Джонни держался замечательно. Но никто этого не оценит. Я горжусь им. Он не пытался, как некоторые, спасать собственную шкуру.
— Не судите Эвана строго. Из них троих он, пожалуй, больше всех перетрусил. У него комплекс.
Безмолвной тенью промелькнула миссис Лаванда и растворилась в толпе.
— Очень удобно, когда есть комплекс, — сказала Наоми, — просто великолепно. На него можно все свалить.
— Как видите, он ему не помог.
— Да, это верно. Клод, вы навестите меня в ближайшее время?
— Конечно, если вы этого хотите.
— Через пару дней или через неделю. Когда я немного приду в себя.
— Хорошо, ровно через неделю.
Она коснулась моей руки — До свидания. — И ушла. Я следил за нею, пока она не дошла до поворота. Она позвала такси, села в него и уехала.
Я тоже кликнул такси и велел ему ждать. Наконец появились Чармиан и миссис Шолто.
— Слава богу, — облегченно вздохнула Чармиан, увидев такси.
Мы сели в машину Женщины, тесно прижавшись друг к другу, смотрели в окна на мелькавшие огни.
Когда мы приехали, миссис Шолто тут же ушла в свою комнату, сказав:
— Я приму микстуру и лягу.
— Помочь вам, мама? — спросила Чармиан.
— Нет, не надо. Спасибо. Спасибо и вам, Элен, вы очень хорошо убрали квартиру — здесь стало так уютно.
Мы остались втроем — Чармиан, Элен и я Мы сидели у камина, держа стаканы в руках.
— Она мужественно вынесла все, — промолвила Элен с чувством.
— Кто, свекровь? — спросила Чармиан и кивнула головой.
— Да.
— Да, она держалась великолепно — Чармиан посмотрела в свой стакан и провела пальцем по наружной стенке, снимая каплю.
— Почему же вы ни о чем не спросите меня?! — вдруг крикнула она — Все что угодно, но не это молчание! — В голосе ее звучали почти гневные нотки.
— Хорошо, расскажи, — промолвила Элен. — Как он вел себя?
— Потом, в самом конце? Когда объявили приговор, он потерял сознание. Я думала, что тоже упаду в обморок, но выдержала. Меня вдруг охватило какое-то ужасное чувство трогательной нежности к нему. Когда мы прощались, он вел себя уже совсем прилично… взял себя в руки. Тюремщик был очень предупредителен, и это потрясло его. Он, должно быть, ждал какой-то ужасной грубости. Мне разрешили оставить ему немного сигарет, предварительно проверив их. Он даже улыбался до последней минуты.
