Репортажи из-под-валов. Альтернативная история неофициальной культуры в 1970-х и 1980-х годах в СССР глазами иностранных журналистов, дополненная интервью с ее героями - [17]
Кроме того, Рейд обсудил в эфире грядущую в Москве выставку работ Пикассо из коллекции его друга Ильи Эренбурга. Он предположил, что Пикассо в свое время тщательно отбирал работы для Эренбурга и потому это, скорее всего, будут фигуративные работы. Однако, учитывая характер Пикассо, это точно будет «авантюрная живопись», сказал Рейд.
24 октября в газете International Herald Tribune появляется небольшая заметка о выселении без ордера и суда семьи фотографа Владимира Сычева, задержанного во время первой выставки в Беляево, и его жены Аиды Хмелевой. Эта пара арт-диссидентов была широко известна в те годы в Москве своей коллекцией работ неофициальных художников и салоном на Рождественском бульваре, где часто устраивались небольшие выставки и чтения поэтов. После выставок в Беляево и Измайлово многие художники стали сталкиваться с притеснениями и угрозами со стороны местных властей. Однако, по словам коллекционеров, еще за месяц до осенних выставок их предупреждали о выселении на окраину Москвы в квартиру меньшего размера, притом что в семье пятеро детей (!). Супруги оспаривали это решение в суде, но 23 октября милиционер и еще девять человек (!) в гражданской одежде сломали дверь и велели им выметаться, не предъявив никакого ордера.
International Herald Tribune от 25 октября сообщает, что советская пресса несколько запоздало набросилась на 65 участников выставки в Измайлово, которую посетили около 5 тысяч человек. Некий критик Рыбальченко в газете «Вечерняя Москва» заявил: «Миф о „непризнанных талантах“, раздуваемый Западом, развеялся: король оказался голым! <…> Но нельзя не заметить специфических намерений участников выставки показать свое враждебное отношение к нашей жизни, к русской культуре». Работы художников критик назвал «духовно мягкотелыми».
На тему этой выставки откликнулась 25 октября и газета Guardian, опубликовав большое интервью с искусствоведом Игорем Голомштоком в пересказе Тео Ричмонда. Статья иллюстрирована фотографиями художников Б. Свешникова, А. Харитонова, Д. Плавинского, В. Немухина, О. Рабина и искусствоведа И. Голомштока, репродукциями работ Д. Плавинского, В. Калинина, Е. Рухина. Голомшток, уехавший из России за два года до этого, назвал выставку в Измайлово 29 сентября «исторической датой, схожей по значению с 1957 годом, когда советские художники впервые смогли лично пообщаться с западными коллегами на Фестивале молодежи и студентов». В то же время он мудро воздержался от оценки качества выставленных картин, не имея возможности их видеть, указав лишь на участие многих серьезных художников в выставке, что уже делает ее событием. Голомшток отметил, что многие западные газеты окрестили событие «выставкой абстрактного искусства», что не соответствует действительности. По его мнению, на самом деле большую часть работ в экспозиции можно расценивать если не как реалистические, то, по крайней мере, иллюстративного толка.
События 15 и 29 сентября являются результатом долгого процесса завоевания своего места под солнцем, начавшегося вскоре после упомянутого фестиваля 1957 года, добавил Голомшток. Все годы между этими событиями так называемые «неофициальные художники» пребывали в СССР как бы в «чистилище», показывая свои работы только на квартирных выставках или в полуофициальных местах вроде вестибюля НИИ физических проблем и т. п. В то же время они могли изредка[45] показывать свои работы за границей, приглашать к себе западных дипломатов и постепенно набирать известность. Неразрешимость и противоречивость ситуации не могла не привести художников к фрустрации, закончившейся взрывом 15 сентября.
Дальнейший диалог о сути «неофициального искусства» оказался весьма любопытным. Голомшток объяснил, что это искусство слишком разнообразно и объединяет слишком широкий творческий спектр, чтобы стать художественным трендом или ярлыком. Неофициальным его делает скорее вопрос качества, чем политики. «В официальном искусстве есть определенный уровень качества, и всякий, кто работает на более высоком уровне, немедленно объявляется врагом. Неофициальные художники в целом не интересуются политикой. В отличие от писателей-диссидентов они не пытаются повлиять на политическое устройство или на ход событий, хотя иногда их деятельность и может привести к некоторым изменениям в жизни страны». Но настоящая борьба, добавил Голомшток, идет между соцреалистическим китчем и проявлениями творческой свободы, самовыражения. С 30-х годов соцреализм методично разрушал и выкорчевывал традиции и русского, и западного искусства. Образовался гигантский культурный вакуум, и сегодняшнее «неофициальное искусство» — это реакция на этот вакуум. В нем есть две основные тенденции: есть художники, которые стараются имитировать Уорхола, Лихтенштейна и других западных художников, но есть и такие, которые внимательно изучают традиции русского искусства и русского авангарда, — и Голомшток предпочитает именно их. Он считает, что есть четыре художника, чьи работы отличаются отменным качеством и русской оригинальностью, — это Оскар Рабин, Александр Харитонов, Дмитрий Плавинский и Борис Свешников, хотя корни их творчества не только в русском искусстве: они уважают те направления западного искусства, которые еще «не сошли с ума» и не стали искусством отрицания и разрушения. Думаю, сейчас немногие согласились бы с Голомштоком, и даже подборка иллюстраций к статье вызывает неоднозначные эмоции, но это уже не важно. В конце интервью он предостерег Запад от чрезмерного оптимизма в отношении развития ситуации в культуре в России, хотя и отметил, что выставка в Измайлово улучшила положение искусства в СССР и «приободрила» неофициальных художников. В этом же номере опубликована заметка Джонатана Стила о творчестве Вадима Сидура и только что открытой в Касселе его скульптуре, воспевающей борьбу за свободу. Безусловно, это было беспрецедентное событие для того времени, когда почти безвестный советский скульптор вдруг устанавливал бы свою работу в капиталистической стране! Скульптура представляет собой отлитую из алюминия фигуру человека, стоящего на коленях со связанными за спиной руками, — Сидур называет ее монументом всем, кто умер под гнетом тирании. На открытии памятника присутствовал бывший посол ФРГ в СССР д-р Х. Аллардт, а друг Сидура Сэмюэль Беккет прислал свои поздравления к событию, но автор скульптуры, разумеется, не смог приехать из-за отсутствия визы.
