Реплики в сборе: Литературные пародии - [9]

Вася — сторож. В шалаше

пребывает неглиже.

Он дежурит. То есть курит.

То есть — выпивши уже.

Развидняется, кажись.

Мы обсудим с Васей жизнь.

Поиграем с ним в картишки

под остатки, под излишки.

Глеб Горбовский

У меня на сердце — муть.

Напишу, читаю — жуть.

Дело плохо. Надо к Васе.

Рядом с Васей — как-нибудь…

Вася скажет: «Бон суар!»

И поставит самовар.

Извинится: «Я уже…

Миль пардон за неглиже».

Опрокинет двести грамм, бормоча:

«Шерше ля фам».

И добавит: «Йес, майн герр,

а ля гер ком а ля гер…»

С Васей быть — на рану бинт.

Поиграем с Васей в винт.

Я уж Васе пользы для

проиграю три рубля.

Вася бедный, Васе надо,

елки-палки, вуаля!

Вася вскочит в тот же миг

и воскликнет: «Манифик!»

Я доволен. Мне не жаль.

Вася крикнет: «Нох айн маль!»

Все как есть пишу без фальши.

Будем мы играть и дальше.

Разгораются глаза, бью шестеркою туза…

Развидняется уже,

я остался неглиже,

но нисколько не жалею —

полегчало на душе!

Плач по деревне

Город! Я твоя добыча,

Сервисов твоих раба,

Но меня сегодня кличет

Прежняя моя судьба.

Мне страшны от сел отливы

Поколений молодых,

Как же ты сохранна, нива,

Это же удар под дых?!

Лариса Федорова

На меня тоска находит,

Как подумаю о том,

Что с деревней происходит?

Мы ж под дых деревню бьем!..

Уезжают молодые,

Или здесь им — не судьба?

Плачут ивушки седые,

Слепнет старая изба.

Город юных не жалеет,

Всюду — сервисная ржа…

Кто же пашет, кто же сеет,

Кто сбирает урожай?

Я пишу стихи без фальши,

Вся в слезах душа моя.

Если так пойдет и дальше,

Что же кушать буду я?!

Ах, как я себя ругаю,

Город — язва, город — бич…

Но сегодня я другая —

Деревенский слышу клич.

Решено! Бросаю город,

И — в деревню, навсегда!

Утолю духовный голод,

В город больше — никогда!

Я в деревне. Как приятно!

Здравствуй, нива! Здравствуй, сад

Жаль, что мне пора обратно —

Тянут сервисы назад…

Как вошла в свою квартиру,

Клич судьбы во мне утих.

А потом взяла я лиру —

Сочинила страстный стих!..

Ночная стихия

Случайный пешеход

мне в спину камень бросит

иль просто подойдет

и закурить попросит?

Сергей Мнацаканян

Я людям верю, но

немало озабочен тем,

что, когда темно,

я верю им не очень.

Я с музою дружу,

знаком с успехом гулким,

но больше не хожу

по темным переулкам…

Случайный пешеход

ко мне на днях подходит

с улыбкою. И вот

что дальше происходит.

О чем-то говорить

желает, вероятно…

«Позвольте прикурить», —

он произносит внятно.

Я на него смотрю

и загодя скучаю.

«Простите, не курю», —

печально отвечаю.

Чем это мне грозит,

понятно и ребенку.

Он тихо говорит:

«Тогда сымай дубленку».

Дубленку я свою

снимаю торопливо

и молча отдаю…

А на душе тоскливо.

Вот отчего грустна

моя ночная лира

и жалуется на

несовершенство мира…

Когда очень надо

Эта улочка как ковшик,

Коим брагу сладко пить.

Я иду, шугая кошек.

Надо жажду утолить.

…………

Топольки стоят, как стопки.

Тени вьются по крыльцу.

Владимир Евсейчев

Поутру, откушав браги,

Душу песней веселя,

Я иду, творя зигзаги,

А иначе — кренделя.

У крылечка три ромашки

Пьют чего-то на троих.

Колокольчики-рюмашки…

Доберусь ужо до них!

Самочувствие все хуже,

В организме все дрожит.

Мерин жадно пьет из лужи —

Перебрал вчера мужик.

На углу сидит собака,

Ей поэта не понять.

Надо, думаю, однако,

Внутрь чего-нибудь принять.

У меня не жизнь, а горе:

Воду пью — и та горчит…

Старый дуб на косогоре

Забулдыгою торчит.

Бабка внука бьет по попке,

Дед с утра опять икал.

Топольки стоят, как стопки,

А церквушка — как бокал.

У меня — стакан в кармане

И последние гроши…

Говорил же мне папаня:

Похмелись — потом пиши.

Потрясение

И время,

       к тебе приближая страницу,

На девственный снег

                 вытрясает синицу.

И ты,

    у раскрытого стоя окна,

Смеясь, вытрясаешь

                 остатки пшена.

Лариса Тараканова

И время настало

             зимы-кружевницы,

Под солнцем холодным

                  летают синицы.

Стою у окна,

         головою трясу,

И скоро, наверное,

              всех потрясу.

Синицы давно

           подружились со мною,

Пшено я трясу им

              и все остальное.

На землю сугробы ложатся,

                     тихи.

А я из себя

         вытрясаю стихи.

Я вытрясла все

            и осталась босая,

Но — просит душа! —

               вытрясать не бросаю.

Меня, как снежинку,

               метелью несет.

Гляжу, а читателей

               тоже трясет.

Мы с Платоном

Для счастья людям нужно очень мало:

глоток любви, сто граммов идеала…

Платон мне друг,

а истина… чревата…

Пить иль не пить противоречья яд?..

Анатолий Пчелкин

Глаза однажды разлепив со стоном,

решили счастья мы испить с Платоном.

Платон мне друг,

но истина дороже…

В чем истина — видать по нашим рожам…

Для счастья людям нужно очень мало:

мы взяли

по сто граммов идеала

(любой поймет, что это — для начала),

но нам с Платоном сразу полегчало.

Сказав, как мы друг друга уважаем,

сидим с Платоном и соображаем.

Платон мне говорит:

«Для счастья — мало,

возьми еще по рюмке идеала!»

Потом еще по двести попросили

и всё

противоречьем закусили.

Потом опять нам показалось мало.

Мы нахлебались счастья до отвала.

И, задремав в обнимку, словно с братом,

Платон во сне

назвал меня Сократом…

Ах, дети, дети…

Без ухищрения, без фальши,

за совесть,

вовсе не за страх

рисуют дети на асфальте

в больших и малых городах.

Владимир Шленский

Как изменилось все на свете!

Как в самых радужных мечтах.